Край чёрных магнолий

“Мельница скандалов” – популярное шоу Андрея Мельнова близилось к завершению, а его участники, собравшиеся, чтобы решить семейные проблемы в процессе обсуждения темы “Предательство любимого человека”, были так же далеки от взаимопонимания, как и в начале программы.

– Досмотрим, и пойдем ужинать, – я снизила громкость на три черточки и помассировала кончиками пальцев ладонь Тихона.

– Я принесу блины с вареньем сюда, – предложил он, высвобождая левую руку, и наклонился в готовности встать с дивана.

– А ты... – растерянно замялась я. – Возьми и себе. Поужинаем вместе.

– Обойдусь без ужина, – в голосе Тихона скользнули жесткие нотки. – Не тревожься, Солнышко. Я не начну с голодухи кидаться на людей, покуда не пожалует к нам Галочка Несмачная со связкой чеснока и осиновой скалкой.

Он погладил мои пальцы.

Я промолчала. Мы утром договорились перестать изводить друг друга претензиями. Стерла опустившуюся на лицо тень беспокойства вымученной улыбкой. Тихон не ел с прошлой ночи. Странно для барина-обжоры. Я подозревала, что ему нездоровиться. Парад Планет совсем скоро. Видимо, усилились темные излучения волшебной земли.

Сквозь итоговую речь Мельнова и бабаханье крупных дождевых капель пробился шум двигателя.

– Надо посмотреть, – Тихон поднялся с дивана.

Выйдя в прихожую, он накинул пленочный дождевик и надел садовые калоши. С отважной улыбкой он открыл дверь и нырнул в заливающий порог водопад.

Я пошла на кухню за блинами, получившимися похожими то на грозовые тучи с черными краями, то на расплывающиеся вязкой жижей кучевые облачка.

– Кто к нам приехал? – вернувшись на диван с полной избранных (наиболее съедобных) блинов тарелкой, спросила я разувающегося на коврике Тихона, снявшего дождевик.

– Блудливый оборотень, растоптавший твои светлые чувства к нему, и расфуфыренная дамочка, от парфюма которой можно задохнуться и умереть, – Тихон полуоскалился. Его верхние клыки скользнули по губе. – Но я без твоего одобрения не могу их выгнать...

– Ну что? Не ждали? – широко распахнутая дверь стукнула Тихона по спине, и в дом ввалился промокший Макс. – Фиг ты нас выгонишь, Светик, – он прислонился к стене, царапая бумажные обои декоративной шипастой нашивкой на локте серой ветровки. – Альбертыч прислал нас к тебе на подмогу. Сказал, конкретная заварушка у вас тут наклюнулась.

Я поставила тарелку с блинами на журнальный столик и встала, пребывая в полной растерянности.

Презрительно воротивший нос от незваного гостя вампир подошел ко мне.

– Римка сейчас прискачет. Машину загонит, – Макс брякнул на обувной комод гремучую оружейную сумку и скинул туристский рюкзак со спины.

Он подошел к дивану и шмякнулся на него, закинув на подлокотник ноги в забрызганных почти до колен коричневых походных штанах и ботинках непознаваемого из-за растекающейся по ним грязи цвета и текстуры.

– Обувь сними, Блохастик! – гневно приказала я. – Ковер испортишь!

– Плевать я хотел на твой ковер, – пробубнил Макс, освобождая лоб от мокрых светлых волос. – Ты мне больше нервов попортила.

Тихон оскалился и зашипел. Я придержала его за руку.

– Ты совсем себя не уважаешь, малыш, – Макс припрятал красоту лица под отвратительной гримасой. – Взгляни, на кого меня променяла! На раритетное чучело!

– Уматывай из нашего дома, распутный мерзавец! – Тихон подскочил к дивану и с рычанием навис над Блохиным. – Или я тебя отсюда вышвырну.

– О! Удачный поворот сюжета! А я было тебя за мебель принял, – хохотнул Макс. Он приподнялся на диване, разрывая наполнившимися нечеловеческой силой пальцами обивку. – Разве ты тут не вместо антикварного комода? Скажи, детка, зачем тебе этот старик?

– Я люблю его, Блохин, – я оттащила Тихона за руку и показательно обняла. – Нам хорошо вместе.

– Так ты расстроишься, если я его прибью? – Макс поднялся с дивана и сжал кулаки, сверля исступленным взглядом соперника.

Серебристые глаза Тихона сияли не менее злобно, и я заняла предупредительную позицию между парнями.

Мое сердце колотилось в груди со скоростью ливневых капель, разбивающихся о входную дверь.

– Я торты промочила, – переступив порог, Римма поставила на пол спортивную сумку и связку из двух тортов в прозрачных упаковках, свернула стильный зонт – красный с желтыми кленовыми листьями. – Нет, вроде они целы.

Ее красный деловой костюм, состоявший из присборенного на талии и расклешенного к низу пиджака с воротником жабо, юбки карандаша с высоким разрезом и декольтированного топа, дождь разрисовал бордовыми полосками. Вишневые туфли на высоком каблуке по загрязненности слабо уступали ботинкам Макса, но по правилам этикета Римма сняла их у порога и выбрала из беспорядочной пестрой кучи на полу пару резиновых тапочек.

Тихон прервал словесную дуэль с соперником, чтобы поприветствовать даму.

– Князь Таранский к вашим услугам, прелестная леди, – он прикоснулся губами к принятой на ладонь ее руке, не отводя от ее лица восхищенных глаз.

– Римма... Нежинская, – кокетливо хихикнула она. – Титула не имею. А может, старший медиум двенадцатой московской команды сойдет за титул?