Край чёрных магнолий

Он будто знал обо мне то, чего я сама о себе не знала, будто чувствовал нечто страшное во мне, или не страшное, а просто глубоко неприятное лично ему. Завершив поцелуй, он посмотрел на меня встревоженным, несколько испуганным взглядом, и его губы взлетели в подозрительно быстрой улыбке, словно он высмеял витающие в уме подозрения.

А меня пришпилило к машине послевкусие поцелуя Тиши, оставившее во мне больше нежности, больше удовольствия.

Я сбежала от Семена, села за руль и помчалась домой, спасаясь от раскаявшегося прожигателя жизни, и от разгорячивших тело приятных воспоминаний.

ГЛАВА 32. Выбор

По саду разлетались звуки неторопливой зарубежной мелодии. Хочу отметить, что мое знакомство с музыкальным вкусом Тихона разрушило первоначальные представления. Я не сомневалась, что последний литератор золотого века любит классическую музыку, в моем понимании – музыку престарелых меланхоликов, беременных женщин и дойных коров.

На случай конкуренции за право слушания любимых мелодий, я припасла меткую фразу: “Прежде чем включать при мне свою унылую туфту, сделай мне ребенка”, но использовать ее не пришлось. Сначала боялась, что глупый вампир воспримет шутку как руководство к действию, а потом сделала открытие, что Тихон кайфует от отечественной попсы конца девяностых: всяких там “Муси-пуси”, “Ла-ла-ла, а мне все мало”, и “Ай-ай-ай, девчонки”. Жуть, короче. Бедные Моцарт и Бах. Однако и я не мучила его международным роком.

Немного удивленная выбором музыкального фона, я прошла по освещенной солнечными фонарями дорожке до крыльца и остановилась, заметив домашнего вампира, покачивающегося в привязанном к старым яблоням гамаке. Я позвала его жестом. Хотела, чтобы почуял на мне запах Семена. Было интересно увидеть его реакцию. Приревнует, или ему все равно?

О нападении грифонов Тихон не знал. Я рассказала о происшествии только Наде, и то с просьбой сохранить секрет.

– Привет, – я улыбнулась подбежавшему Тихону.

– За тобой долг, Солнышко, – вампир развернул меня к себе. – Ты должна его вернуть.

– Ты о чем, Тиш? – я скрыла заинтересованность.

– В сладкую пору посвященных тебе моих любовных клятв ты протанцевала с Семеном целый вечер в “Попробуй Зайди”. А меня не удостоила сей чести. Так изволь возвратить долг, – с коротким поклоном он подал мне руку и вывел на забетонированную площадку рядом с гаражом.

Мы танцевали не вальс и не другой популярный во времена его юности танец, а нечто самое обычное, современно-медленное без названия. Наши тела сливались в единое тепло среди ночной прохлады. Тихон двигался плавно и легко; а мои ноги словно застряли в высоких и тяжелых болотных сапогах рыболова. Нервы вампира застыли на пределе, с его миловидной мордашки сошла вся плюшевость, он смотрел на меня не как на члена стаи, включавшей еще Егора, Надю и Лизу. Он пронзал меня подсвеченными глазами как чужую, как жертву. От него пахло кровью. Я взглядом проверила точность показаний чуткого носа и нашла поставленную рядом с музцентром на газон прозрачную с красными разводами кружку.

Все понятно. И на людей с тоски нападает жор, а этого вампира он никогда не покидал. Но почему я.. это... чую сквозь его подавляющую запахи слюну. Что со мной происходит?

Я склонила голову к его плечу. Мне вдруг захотелось познакомиться с недоступным человеческому обонянию запахом кожи вампира. И я что-то почуяла, благо Тихон не намазался кремом или лосьоном и не надел замшевой или кожаной куртки, на нем были синий трикотажный джемпер и черные хлопковые брюки, постиранные не ароматизированным порошком. Не могу точно описать испытанного ощущения от запаха его кожи, но оно было приятным.

– Скажи, что ты любишь меня, – Тихон остановил танец. – Или скажи, что не любишь, и мой нос тебя разоблачит.

– Я никого не люблю, – высвобождая накопившуюся обиду, заявила я, – Иногда залипаю на красивых мужиков, а к тебе меня еще и тянут вампирские гены. Ты славный. От тебя сложно оторваться. Одного не понимаю, зачем я тебе?

– Много раз говорил, и не устану повторять бесконечно. Я люблю тебя, Солнышко.

– Ну, любовь – понятие растяжимое, и я в нее не верю. Слушай! А хочешь, мы с Альбертычем поймаем для тебя вампиршу? На откорме у нее быстренько активируется репродуктивная функция, и она родит тебе сына или дочку. Разве ты не мечтаешь о счастливой семье?

– Я могу быть счастлив только с тобой.

– Но ты рискуешь снова стать человеком. Сократить срок жизни.

– Я согласен отдать вечность за твою любовь.

– Лучше не надо, – хмыкнула я. – У тебя кайфовая жизнь.

– Любовь частично лишает рассудка, – Тихон отвел меня к гамаку, снял сумочку с моего плеча и положил ее в гамак, а затем обнял, успокаивая.

– Но ее можно победить. Приложить немного усилий, и любовь умрет.