Крабат

Крабат был в нерешительности. С одной стороны, он вынужден был согласиться с Юро: возможность увидеться была удобная - кто знает, когда она выпадет снова. Если бы только не другое - нерешённый вопрос, стоит ли ему уже завтра всё рассказать Запевщице, когда он ещё и сам для себя не разобрался.

"А если я ей, - пронеслось у него в голове, - расскажу лишь столько, чтобы она в целом представляла, о чём речь - но о дне и часе испытания умолчу?.."

Крабат почувствовал облегчение.

"Это значит, что ей не нужно будет очертя голову принимать решение - а я выиграю отсрочку, чтобы выждать ещё, как пойдут дела дальше: если понадобится, то до последнего".

Товарищи по работе позавидовали Крабату, когда в воскресенье он объяснил за столом, что мельник до конца дня отпустил его с работы, потому что в Шварцкольме сегодня ярмарка.

- Ярмарка! - воскликнул Лобош. - Как только слово слышу - так и вижу перед собой полные противни пирогов с крошкой и горы сладких булочек! Принесёшь мне хотя бы чего-нибудь попробовать?

"Ну конечно", - хотел сказать Крабат, но Лышко опередил его, заметив: что это только воображает себе Лобош, или что же, он думает, что у Крабата не найдется чего получше в Шварцкольме, чем думать о пирогах.

- Нет! - возразил ему Лобош. - Чего получше нет ни на одной ярмарке! - он сказал это так уверенно, что все невольно засмеялись.

Крабат взял у Юро один из платков, в которых они брали с собой полдник, когда шли работать в лесу или на торфяник; платок он сложил и сунул под шапку, затем проронил:

- Посмотрим, Лобош, что для тебя останется...

Крабат выбрел из дома, он пересёк ближнюю часть Козельбрух и по другую сторону леса двинулся просёлком, который огибал Шварцкольм. На месте, где он в пасхальное утро встретился с Запевщицей, он начертил колдовской круг и опустился внутри него на землю.

Солнце сияло, было приятно тепло для этого времени года. Погода для ярмарки, одним словом. Крабат поднял взгляд на деревню.

С плодовых деревьев в саду уже собрали фрукты, дюжина забытых яблок светилась жёлтым и красным из увядающей листвы.

Вполголоса он произнёс заклинание, затем направил все мысли к девушке.

"Тут на траве сидит кто-то, - дал он знать Запевщице, - кто должен с тобой поговорить. Высвободись для него на некоторое время, он обещает тебе, что это недолго будет. Никто не должен заметить, куда ты идёшь и с кем ты встречаешься: об этом он просит тебя - и он надеется, что ты сможешь прийти".

Некоторое время, знал он, ему придётся подождать. Он лёг на спину, сложив руки под головой, чтобы ещё раз обдумать, что он хочет сказать Запевщице. Небо было высоким и ясно-голубым, как бывает только осенью - и пока он так глядел вверх, веки у него отяжелели.

Когда он проснулся, Запевщица сидела возле него на лужайке. Он не мог понять, почему она внезапно оказалась рядом. Она сидела так, терпеливо ожидая, в своей плиссированной воскресной юбке, с пёстрым, в цветочек, шёлковым платком на плечах, волосы скрыты под льняным белым чепчиком, окаймлённым кружевами.

- Запевщица, - спросил он, - ты уже долго здесь? Почему ты меня не разбудила?

- Потому что у меня есть время, - сказала она. - И я тут подумала, что будет лучше, если ты сам проснёшься.

Он оперся на правый локоть.

- Давно уже, - начал он, - как мы не виделись.

- Да, уже давно, - Запевщица потеребила свой платок. - Только во сне ты иногда бываешь со мной. Мы проходили под деревьями, помнишь?

Крабат чуть засмеялся.

- Да, под деревьями, - сказал он. - Было лето - и было тепло - и ты была в светлой блузе... Это я помню, словно бы всё вчера происходило.

- И я тоже помню.

Запевщица кивнула, она повернула к нему лицо.

- Что это - о чём ты хотел со мной поговорить?

- А, - откликнулся Крабат, - я об этом почти забыл. Ты могла бы, если хочешь, спасти мне жизнь...

- Жизнь? - спросила она.

- Да, - сказал Крабат.

- И как?

- Рассказать-то быстро.

Он сообщил ей, в какую опасность он попал и как она может ему помочь - при условии, что отыщет его среди воронов.

- Это должно быть нетрудно - с твоей помощью, - заметила она.

- Трудно, нет ли, - возразил ей Крабат. - Если только ты понимаешь, что поплатишься и собственной жизнью, если не пройдёшь проверку...

Запевщица не колебалась ни мгновения.

- Твоя жизнь, - сказала она, - стоит моей. Когда мне нужно прийти к мельнику и попросить тебя освободить?

- Этого, - проговорил Крабат, - я тебя сегодня ещё не могу сказать. Я пошлю тебе весть, когда будет пора, в крайнем случае - через друга.

Затем он попросил её описать ему дом, в котором она живёт. Она сделала это и спросила его, есть ли у него с собой нож.

- Вот, - сказал Крабат.

Он протянул ей нож Тонды. Лезвие было чёрным, как всегда в последнее время - но сейчас, когда Запевщица взяла его в руки, нож стал блестящим.

Она развязала чепчик, она отрезала прядь своих волос; из неё она свернула узкое кольцо, которое дала Крабату.

- Пусть оно будет нашим знаком, - сказала она. - Если твой друг принесёт его мне, я буду уверена, что всё, им сказанное, идёт от тебя.

- Спасибо тебе.

Крабат положил колечко из волос в нагрудный карман своей рабочей куртки.