Козлы отпущения

— Достопочтеннейший господин, — начал он, и в голосе его прозвучала скрытая грусть, — я пришел к вам, ибо вижу в вас высший моральный авторитет в государстве, где нет понятий о нравственности. Позволю себе заметить, господин главный редактор, я высоко ценю ваши замечательные публикации. Вы прекрасно знаете, какое значение имеет имя Шумкоти для широких кругов читателей…

Движением руки я остановил искренние признания и продолжал слушать. Г.П. поведал, что работал служащим со скромной зарплатой в процветающей конторе по торговле жизненно важным сырьем.

— Я занимался бухгалтерией с утра до вечера, работал как ломовая лошадь, рассчитывая заслужить доверие моего босса, господина А.П. Я должен содержать, без чьей-либо помощи, своих детей и престарелых больных родителей и еще следить за собой. И вот в один прекрасный день меня пригласил к себе начальник.

— После того как мы использовали все ваши силы, Г.П., — сказал он, — мы больше не нуждаемся в ваших замечательных способностях и, к большому нашему сожалению, с радостью вас увольняем.

Я помню ту жуткую минуту. Ноги подо мной подкосились. И, распростертый на холодном полу, я умолял Александра Пулицера не увольнять меня. Но напрасно. А.П., коротышка с отвратительным лицом, сунул мне несколько грошей и велел немедленно покинуть помещение.

Когда я уже стоял у двери, меня посетило странное чувство и я бросил взгляд на своего бывшего работодателя. У меня чуть не вырвалось от удивления:

— А.П. — лысый, совершенно лысый!

Тут мой гость наклонился и выкрикнул гневные слова подобно человеку, объятому безумием:

— Господин главный редактор, почему лысые такие противные? Почему они всегда над нами издеваются? Почему?

Так говорил мой гость.

Сказать по правде, я так удивился, что слова застряли у меня в горле. После того как неизвестный покинул помещение, я задумался. Кольца дыма медленно растворялись в красном свете заката, напоминая о странном, оставляющем чувство боли происшествии.

Еще рассеются тучи и скроется тьма.

перечитал статью несколько раз. Мысли о ней не оставляли меня.

Я читал без конца. Уже при первом прочтении я пришел к выводу, что такая глупость в печати еще не появлялась. Чем больше я читал, тем больше убеждался, что подобная статья может кого угодно свести с ума.

Я ворвался в первую попавшуюся телефонную будку и позвонил в кафе «Хоп», где Пепи обычно сиживал после обеда, убивая время с помощью бутылки.

— Привет, — сказал Пепи, — это Шумкоти, главный редактор.

— Что это такое! — заорал я. — Что это?

Краткое молчание.

— Это статья, которую ты заказал. Ты просил меня написать, что лысина — это нехорошо и что Пулицер лысый и все такое прочее, о чем мы с тобой говорили.

— Это просто наглость! Я тебя предупреждаю — у меня прекрасная память, и я прекрасно помню все, что я тебе говорил! Я просил тебя легко и остроумно намекнуть, но избегать грубостей. Я это точно помню. Я тебе пятьдесят раз говорил — нельзя упоминать имена!

— Ты мне ничего такого не говорил.