Ковер-самолет

— Я тоже модели делал, — сказал Ветерок и вздохнул. — Только с крыши их пускать плохо, они не возвращаются. А змей возвращается… А иногда на больших змеях люди летают, я в кино видел. Вы видели?

— Мы еще и не такое видели… — гордо начал я, но замолчал под недовольным взглядом Витальки. Он решил, что я хвастаюсь.

Ветерок оторвал от крыши плоскую щепку, подбросил и смотрел, как ее крутит ветер. Потом осторожно сказал:

— Я думаю… Если построить большую модель… Ну, совсем большую, метров пять длиной! Наверно, можно взлететь на ней, как на самолете?

— Тогда это и будет самолет, а не модель, — сказал я.

— Самолет построить трудно. А модель можно, даже большую… А потом приделать сиденье и ручку управления…

Он слегка прищурился, глядя перед собой, поджал ноги, поставил пятки на скамейку и на высоко поднятые коленки положил сжатые кулаки — словно взялся за рогатый штурвал самолета…

Все было понятно. Потому что каждый из нас тоже о чем-то мечтал, тоже хотел кем-то быть. Ветка — балериной, Виталька — художником. Я — только моряком или в крайнем случае морским десантником.

А Ветерок хотел водить самолеты.

Я подумал, что каждый из моих друзей старается, чтобы мечта сбылась. Ветка занимается в кружке и разучивает танцы. Виталька рисует картины. Ветерок строит модели. Только я бездельничаю и даже толком не знаю, как готовятся в моряки. Все откладываю на потом. Нет, пора! Завтра же начну делать зарядку и учить морские узлы.

От беспокойных мыслей меня отвлек Ветерок. Он стал рассказывать, как в прошлом году записался в кружок юных летчиков в районном Доме пионеров.

— Говорили, что там все настоящее… Ну, там правда настоящие костюмы для высотных полетов. И кабина в комнате сделана, как в настоящем самолете. Но только это все на земле. А летать никому не дают, даже старшим.

— Ребятам не разрешают управлять самолетами, — сказал Виталька.

— А почему?! — вскинулся Ветерок. — Разве это нельзя? Помните кино «Последний дюйм»?

Еще бы! Мы его три раза смотрели. Это фильм про мальчишку вроде нас. Он был сыном летчика и сам вел самолет, потому что отец его оказался ранен, когда дрался в море с акулами. Но это — кино…

— Я его тоже три раза смотрел, — признался Ветерок. — И еще могу сто раз…

— А давайте! — предложила Ветка. — Сегодня вечером. Он в Зеленом театре идет, этот фильм. У меня мама сегодня как раз во вторую смену работает, я свободная.

— На вечерний сеанс не пустят, — сказал я.

Ветка с сожалением глянула на меня и крутнула пальцем у виска.

— Там же кино без потолка. А кругом березы. За ветками нас не увидят.

— Мне все равно нельзя, — грустно сказал Ветерок.

— Тебе можно, — решительно сказала Ветка. — Тебе что говорили? Не ступать с крыльца на землю. Ты и не ступишь, не бойся!

Глава восьмая

Сначала он не верил. Ну а кто поверил бы?

Даже когда мы принесли свернутый в трубу ковер и расстелили среди одуванчиков, которыми порос двор, Ветерок улыбался понимающе и чуть виновато. Он словно говорил: «Я вижу, что вы шутите, вы хотите меня развеселить. Но зачем уж так сильно стараться? Даже ковер притащили…»

— Садись, — сказал Виталька.

Ветерок неловко улыбнулся, шагнул с крыльца на ковер и сел.

— Не пугайся, — предупредил я.

Мы поднялись на полметра и пошли бреющим полетом, поднимая за собой вихрь из семян одуванчиков. Ветерок не крикнул, не бросился с ковра. Только ресницы у него распахнулись широко-широко, и он крепко взял меня за локоть.

Это был замечательный день. Это был праздник в честь того, что у нас появился новый друг. Праздничными казались трава, солнце, пухлые облака и шумливые кусты рябины у забора. И все на свете. В нас кипела радость. Мы летали над широким двором, выписывали сложные фигуры, несколько раз взмывали с крыши в высоту, прошитую горячими лучами. Ковер-самолет неутомимо носил на себе нас четверых.

Лишь одно слегка огорчало нас: у Ветерка не получалось управление ковром-самолетом. У Ветки это тоже не получалось, но она и не горевала нисколечко, а Ветерок расстраивался. Он снова и снова пытался заставить лететь ковер как надо, но тот или скользил куда-то вбок, под забор, или просто едва приподнимался и падал.

— Ничего, — утешали мы с Виталькой Ветерка. — Привыкнешь и научишься.

— Научусь.

Налетавшись, мы опять устроились на крыше и завели разговоры. Про что? Про жизнь — про самолеты и пароходы, про бумажных солдатиков и австралийских кенгуру, про марки и атомную энергию, про школу и спутники…

Потом наступил светлый вечер.

Это, наверно, красиво звучит: «светлый вечер». Но нам хотелось, чтобы он был потемнее. Нам нужно было добраться до городского сада и устроиться среди густых березовых крон позади эстрады. Оттуда мы отлично посмотрим весь фильм.

Того, что среди веток могут оказаться другие зрители, мы не боялись. Стволы берез были прямые и гладкие, с земли по ним не заберешься.

— Пора лететь, — сказал Виталька.

Мы уселись на ковре. Ветка строго следила, чтобы Ветерок не нарушил запрета и не ступил случайно на землю. Он не нарушил: как и днем, прыгнул со ступеньки прямо на ковер.