Ковен избранных

По комнате разлетается смех, и я сползаю с коленей Валена. Как бы мне ни нравились эти прикосновения, внутри разгорается любопытство при виде фотографий, расставленных на полках.

Нахожу очаровательную фотографию близнецов, когда они были помладше. Волнистые локоны были намного короче, но ореховые глаза, милые вздернутые носики и пухлые губы все те же, хоть и меньше, понятно. Ставлю фотографию на место и тянусь к фотографии Сильвы, рядом с которым стоит красивая кудрявая женщина.

– Это ваша мама? – спрашиваю у близнецов.

Они в унисон кивают. Я смотрю на фотографию, восхищаясь моментом: как же счастливы они были с Сильвой, когда их запечатлели на камеру. Вижу в чертах женщины Бастьена и Валена. У них ее нос, губы и, безусловно, прекрасные темные кудри.

Аккуратно ставлю фотографию и снова возвращаюсь к тайне, над разгадкой которой провела большую часть ночи. Мой отец, родители близнецов и их ковен исчезли все вместе. Пятнадцать месяцев спустя, плюс-минус месяц-два, родилась я. Моя мать была Стражем, потому что это явно перешло ко мне не от отца – не со стороны Вона, – но как, черт возьми, они сошлись?

– Как целый ковен мог буквально раствориться в воздухе, одновременно с этим обнаружив Стража, которого вообще не должно было существовать? И как я потом, после того как моя мать, то есть Страж, залетела и ни о ком из ковена больше не было ни слуху ни духу, каким-то образом оказалась у Бет? – спрашиваю я, не сводя глаз с фотографии.

– Хотелось бы знать, – говорит Вален, и я слышу затаенную грусть в его голосе.

Раздраженно тру переносицу, понимая, что со вчерашнего вечера так и не приблизилась к разгадке тайны. Сидя в ванне, а потом лежа в кровати, я снова и снова перебирала все, что могла вспомнить о Бет. Искала в воспоминаниях любые подсказки, которые могли бы помочь мне понять, как я у нее оказалась. Она наверняка знала о моем отце больше, чем утверждала, но как она в принципе во все это ввязалась?

Сильные руки обхватывают меня за бедра, и я прижимаюсь к груди Нокса, раздосадованно вздыхая.

– Вам что-нибудь известно о ламиях, с которыми они должны были разобраться? – спрашиваю я. – Я уверена, что они – недостающее звено во всей этой истории.

– Нам известны имена некоторых ламий, но тут мы уперлись в тупик. Паладинов вызвали с ними разобраться, потому что те похищали кастеров, но никакой информации о причинах этого мы не нашли, – говорит Бастьен.

– Они послали паладинов на поиски пропавшего ковена, но и паладины, и ламии исчезли без следа, – подтверждает Вален.

Нокс тянет меня к дивану, и я плюхаюсь рядом с ним. Парень обхватывает меня рукой, и я прижимаюсь к нему, погружаясь в размышления.

– Ты хорошо пахнешь, – рассеянно говорю я, глубоко вдыхая его аромат. Не могу определить, что это за запах, но он глубокий и мужественный, и мне это очень нравится.

Нокс усмехается и потирает носом мою щеку. Так или иначе я являюсь ключом к разгадке всей этой истории, и только я смогу выяснить, как все это взаимосвязано.

– Когда гнездо ламий и паладины исчезли, похищения прекратились? – спрашиваю я, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Кажется, да, – отвечает Бастьен. – Помню, читал, что в то время старейшины связывали это с тем, будто гнездо было либо устранено, либо повреждено настолько, что не смогло продолжать заниматься тем, чем раньше.

– Или же гнездо достигло своей цели, какой бы она ни была, и в похищениях не осталось смысла, – невзначай говорю я.

В комнате воцаряется тишина: все мы погружаемся в свои мысли. Не знаю, как долго мы так сидим, но через какое-то время Райкер прерывает этот самоанализ.

– Как насчет того, чтобы заняться изучением документов, которые оставили тебе чтецы, Пищалочка? Может, мы найдем в них что-нибудь полезное?

Смотрю на Райкера и вскидываю брови.

– Пищалочка?

Он дерзко улыбается, и в его небесно-голубых глазах появляется нахальный блеск.

– Ага. Согласен с Ноксом: эти твои звуки чертовски очаровательны.

Остальные парни сдавленно посмеиваются над его словами.

– Ты не можешь дать мне прозвище, из-за которого я становлюсь похожей на робкую мышку.

– Уже дал, Пищалочка, и ты ничего с этим не поделаешь, – подтрунивает он.

Я качаю головой и усмехаюсь, стараясь выглядеть как можно покорнее, а потом набрасываюсь на него. Нокс задерживает меня ровно настолько, чтобы Райкер, смеясь, успел ускользнуть.

– Я покажу тебе Пищалочку! – игриво угрожаю я, вполсилы пытаясь вырваться из хватки Нокса.

– Просто подожди, пока у нас не будут одинаковые руны, и посмотрим, кто кого отмочалит, – подмигивая, парирует Райкер и устраивается в кресле-гамаке рядом с Сабином.

Моя игривая улыбка исчезает.

– Черт, нам ведь нужно поговорить об этом, да? – спрашиваю я, смотря на них.

Сабин удивляет меня, отвечая:

– Да не особо.

Я ошеломленно смотрю на него.

– Это ничего не изменит. Мы все хотели отношений с тобой. Мы не стали бы этого желать, если бы не видели с тобой будущего.

– Мне казалось, ты был лицом кампании «не спешить»? – спрашиваю я Сабина.