Ковчег Завета

- Мы его не обсуждаем. Мы даём характеристики.

- Хорошо. Смелый, отважный. Прирожденный командир. Так бы я охарактеризовал Дамиана Гафта.

- Это всё.

- Да, это всё.

- Отлично. Теперь Энтони Клепс.

- Тони Клепс, - повторил Махов, ему будто нужно было вспомнить, - ну он красавчик, - Владимир улыбнулся, - харизматичный парень, - улыбку вдруг сдуло, - крепкий малый, даже удивительно, как может сочетаться в человеке смазливость и такие физические характеристики. Но это всё напускное. На самом деле Тони очень скрытный и не вполне доволен своей ролью в команде.

- А вот это уже интересное замечание. Как вы пришли к такому выводу?

- Это просто моя интуиция, опыт и интуиция, - поправил себя Махов, - точнее сказать не могу. А ещё очень заметно, что он влюблён в Синтию.

- Ясно. А что скажете про неё?

- Синтия ирландка и этим всё сказано. Никогда не сдаётся, упёртая. Эдакий бунтарь. На всё скажу: «Нет», вот её девиз. Возможно, это мне лишь кажется. С другой стороны, она мне кажется очень надёжной, сильной.

- Что скажете о Филе Коннорсе?

- Я бы не хотел обсуждать парня, которому не повезло, тем более мы с ним в одной должности. Не думаю, что я чем-то лучше его. Просто так сложились обстоятельства.

- А Свена Фишера.

- А что можно сказать о том, кто возглавляет экспедицию? Начальство — это начальство. Во время службы меня научили выполнять приказы и не обсуждать их, как и отцов командиров, но, если вы спросите меня: «Как мне начальник экспедиции?», то я отвечу. У него на лице написано, что он привык повелевать людьми. Мне это по-человечески не нравится. Высокомерие, заносчивость. Однако меня это не касается. Я должен выполнять свои обязанности и приказы. Как-то так.

- Для чего вы в этой миссии?

- Это тест?

- Считайте, что это тест.

- Я вырос в детском доме и родителей своих не знал, в приёмную семью меня не брали. Я привык, что мир жёсткий и непредсказуемый, а мне всегда хотелось что-то изменить. Как это сделать я не знал до того самого момента пока в моей жизни не появился учитель географии. Иван Степанович был в таком возрасте, когда в приёмную семью уже не берут, но он всегда находил время на разговоры со мной. По сути, он стал мне отцом, старшим братом и дедом одновременно. Мне нравился его взгляд на мир. С ним всё было просто и понятно. Можешь быть кем угодно, говорил он, главное оставаться человеком. Вот что такое человек он объяснил мне. Честный, в дружбе верный и готовый прийти на помощь, смелый и сильный, в своих убеждениях бескомпромиссный, обязательно добрый, но не мягкий. Стремление достигать наивысшего результата это я как-то сам допёр, что Степаныч меня каждый раз к этому подталкивал. Я старался, но быть идеальным совсем не просто. Я понял это сразу. А главное мир не изменился после того, как начал меняться я. Вот так и получается, что по сегодняшний день я ежедневно стремлюсь стать лучше, понимаю, что трудно изменить мир одному, а найти единомышленников не просто. Говорят, не можешь изменить мир, изменись сам, но это слабая позиция, так считаю. Получается смысл в жизни в том, что нужно уметь балансировать, находить компромиссы, - Махов тяжело вздохнул, - но это не всегда получается. В общем не очень прилежный ученик и сын из меня получился. А еще Степаныч всегда говорил, что любовь — это движущая сила Вселенной, а как по мне любовь это сложная материя. От любви до ненависти один шаг. Да и предательство в нашем мире не редкая вещь. Дружба вещь более простая и понятная.

- Дружите с кем-то в составе экипажа?

- Простите, - Махов изменился в лице, - дружба не возникает в столь короткое время. Стараюсь придерживаться субординации в общении с членами экипажа и принципами коллективного взаимодействия.

- Вот как, - голос за кадром впервые за всё время окрасился эмоциями, и это были нотки удивления, - интервью окончено Владимир.

Экран поблек, превращаясь в белое поле и на его фоне появилась надпись.

«Запись № 12-37. Архив космодрома Восточный».

Кликнул пульт. Высокий силуэт встал и покинул помещение.

Глава 10. Я верю, невозможное возможно.

На удивление вход на мостик оказался свободным. Как будто ничего экстраординарного не произошло. Возможно, для Илии, действительно не было причин для беспокойства, и вся произошедшая на корабле в последний час суета его никак не касается. Стефан метался по помещению от монитора с данными к центральному посту, рядом с креслом командира.

- Что происходит? – тут же поинтересовался Владимир.

- Мы начинаем ускорение, - взволнованным голосом сказал Кинг.

- Этого следовало ожидать, - спокойно сказал Дамиан, - здесь ничего нового.

- Илия, - громко сказал Махов, понимая к чему клонит Гафт, - могу я с тобой поговорить?

- У меня сейчас много задач, но несколько вопросов ты можешь задать, - прошелестело где-то вверху по-русски.

- Почему корабль изменил курс?

- Трагач многозадачный корабль. Правильно я сказал? – Илия продолжал говорить по-русски.

- Трагач? – спросил удивленно Владимир.

- Это вопрос?

- Не понял слова, - пояснил Владимир.