Ковчег завета

«Не знаю, что собой представляет этот предмет, но фотографии убедили меня в том, что он является не древним, а современным изделием с декоративными полосками и металлическим листом машинной выработки».

ОТ ВЫДУМОК К ФАКТУ

Упорно работая с археологическими отчетами в Иерусалиме, я не смог отыскать упоминаний других экспедиций, пытавшихся проверить иудейские предания о последнем пристанище ковчега завета. Ученые, с которыми я имел возможность побеседовать, подтвердили ограниченность этой области исследований: Чарлз Уоррен и позже Меир Бен-Дов и его команда копали поблизости от Храмовой горы (хотя и не искали ковчег); Монтагью Браунслоу Паркер — не археолог, а «чокнутый», как его охарактеризовал Габби Баркай, — вел раскопки на Храмовой горе, но ничего не нашел; Антония Фредерик Фаттерер нашел, но не разведал потайной ход, в котором, по его мнению, хранился ковчег; Том Кротсер утверждал, что нашел сам ковчег в том же ходе, который почему-то переместился с горы Нево на гору Фасги за пятьдесят лет, прошедшие со времени экспедиции Фаттерера.

Вот так. И это все, если не считать моих собственных поисков. А что делал я? Искал ковчег, разумеется, впутался в авантюру, в которую, должен признаться, меня обескуражило подобное открытие — мне предшествовали только мессианские провидцы и тронутые чудаки.

Мое спасение, полагал я, лишь в том, что я не имел ни малейшего желания построить Третий храм и не верил в то, что ковчег был похоронен тюд Каменным куполом или на горах Нево или Фасги. Я понял, что практически невозможно доказать отсутствие каких-либо тайн в указанных местах, но и удовольствоваться тем, что священная реликвия не была схоронена в упоминаемых иудейскими преданиями местах, не была увезена ни египтянами, ни вавилонянами и не была разрушена.

Ее исчезновение поэтому все больше и больше выглядело поистине непостижимой тайной — «одной из великих загадок Библии», как однажды выразился профессор древнееврейской и сравнительной религии Калифорнийского университета Ричард Эллиот Фридман. Вся проделанная в 1989–1990 годах работа укрепила мою убежденность в том, что решение загадки следует искать в Эфиопии. И все же… И все же… Одна проблема, которой я вовсе не занимался ни на какой стадии исследования, заключалась в том, что притязание Эфиопии на обладание ковчегом покоилось на столь же хрупком фундаменте, что и «аппокалипсис Баруха» или Вторая книга Маккавейская.

Откровенно говоря, я начал чувствовать, что смелые утверждения «Кебра Нагаст» недостаточно достоверны в качестве исторического свидетельства для оправдания поездки в священный город Аксум, во время которой мне пришлось бы рискнуть жизнью. Упорство в том, что царица Савская была эфиопкой, и связанное с этим утверждение, что она родила сына от царя Соломона, который в должное время выкрал ковчег из Иерусалима, больше походили на нелепые выдумки, нежели на трезвую правду. Конечно, я раскопал в Эфиопии большое количество фактов, притом убедительных фактов, в значительной степени подкреплявших представление о том, что реликвия действительно могла покоиться в храме Аксума. Теперь я был убежден, что ни одно другое место не может претендовать на большую достоверность. Но это отражало не столько достоинство описания в «Кебра Нагаст» того, как ковчег попал в Эфиопию, сколько слабость других вариантов.

Прежде чем решиться на поездку в Аксум, чувствовал я, мне необходимо найти более убедительное, нежели в «Кебра Нагаст» объяснение того, как «самый важный в мире, с точки зрения Библии, предмет» мог оказаться в сердце Африки. К тому времени, когда в октябре 1990 года я выехал из Иерусалима, я нашел такое объяснение, о чем рассказываю в следующей главе.

Глава 15

ТАЙНАЯ ИСТОРИЯ

В результате изнурительного исследования я убедился в том, что притязание Эфиопии на роль последнего пристанища утраченного ковчега не оспаривается какой-либо особо сильной или разительной альтернативой. Но это открытие не было единственным результатом моего исследования. В своем блокноте я записал: