Ковчег спасения. Пропасть Искупления

Они подошли к невзрачному матово-серебристому анабиозному устройству, лежавшему у задней стены отсека. Сверху имелось прямоугольное окошко, позволяющее заглянуть внутрь. Под тонированным стеклом, прикрытая отдельной стеклянной же крышкой, виднелась контрольная панель. На ней мигали, перемещались расплывчатые цветные огоньки.

– Не странно ли – держать ценный груз так далеко от входа?

– По мне – нисколько. Тут рядом нижний грузовой люк, так что капсулу быстро доставили сюда – и выгрузят столь же быстро.

– Да, логично. Вы не против, если я посмотрю как следует?

– Пожалуйста.

Робот встал в метре от криокапсулы, протянул оснащенные датчиками конечности, но притрагиваться не стал. Он соблюдал чрезвычайную осторожность, не желая причинить ни малейшего ущерба собственности хосписа либо содержимому контейнера.

– Говорите, этот человек недавно прибыл в «Айдлвилд»?

– Я не знаю ничего сверх того, что мне сообщил хоспис.

Полицейский робот задумчиво постучал конечностью по собственному корпусу:

– Странно. В последнее время большие корабли не прибывали. Теперь-то известие о войне достигло самых далеких систем. Йеллоустон – не та вожделенная цель, какой был раньше.

Антуанетта пожала плечами:

– Если сомневаетесь, переговорите с хосписом. Мне лишь известно, что им нужен клиент, и я его везу.

Робот вытянул манипулятор с чем-то похожим на видеокамеру, поднес к окошку.

– Да, это определенно мужчина, – заключил он таким тоном, словно сообщал важную новость. – И он находится в глубоком анабиозе. Вы позволите мне глянуть на панель управления поближе? Если возникнут проблемы, я без труда организую вам эскорт, вы в мгновение ока окажетесь в хосписе…

Не успела она ответить, придумать разумное возражение, а робот уже откинул тонированное стекло, склонился над панелью, уцепившись для устойчивости за балки грузовой решетки, и принялся методично сканировать дисплей.

Антуанетта похолодела. Показания индикаторов и дисплеев выглядели убедительно, но у любого, знакомого с криокапсулами, тут же родились бы подозрения. Параметры данных существенно отличались от свойственных обычным людям, находящимся в криогенной гибернации. А подозрения нетрудно подтвердить – вызвать несколько дополнительных показателей, обычно не отображающихся, и все станет ясно.

Робот, изучив показания, отодвинулся с удовлетворенным видом. Антуанетта опустила веки, ощутив тихую радость. Как оказалось, преждевременно. Робот снова придвинулся к контейнеру, вытянул тонкий манипулятор.

– Я бы на вашем месте не трогала это, – тихо предупредила она.

Робот проворно напечатал команду. Показания дисплея изменились, по экранам побежали корчащиеся ярко-голубые волновые пакеты, дрожащие гистограммы.

– Что-то не в порядке, – заметил робот.

– Что же?

– Похоже, человек в контейнере уже мертв…

Внезапно связь заполонил мощный басовитый голос:

– Юная леди, прошу прощения…

Антуанетта чертыхнулась вполголоса. Наказала же Зверю молчать, пока робот на борту. Но, возможно, это и к лучшему, что Зверь решил пренебречь запретом. Ситуация повернулась не лучшим образом.

– Зверь, в чем дело?

– Юная леди, входящее сообщение. Прямая трансляция. Источник – хоспис «Айдлвилд».

Робот отдернулся от капсулы:

– А говорили, вы одна на корабле! Кто это?

– Я одна. Это всего лишь субличность корабля, Зверь.

– Так велите ему заткнуться. А передача с хосписа адресована не вам. Это ответ на мой отправленный ранее запрос.

– Юная леди, как с передачей? – прогудел голос.

– Черт возьми, да проигрывай скорее!

Она улыбнулась. Робот снова отдернул манипуляторы.

Зверь транслировал передачу прямо на визор шлема, и Антуанетте казалось, будто нищенствующая стоит посреди грузового отсека. Несомненно, пилот робота также видел передачу, проходящую через полицейский катер.

Нищенствующая сестра была из новых стариц. Как всегда, на Антуанетту произвел неприятное впечатление вид по-настоящему старого человека. Сестра носила белый накрахмаленный плат и орденскую рясу с орнаментальными снежинками – эмблемами хосписа. Она стояла, сложив на груди руки – морщинистые, в сеточке вен.

– Прошу прощения за задержку с ответом. Вы же знаете, наша сеть работает нестабильно. Впрочем, перейдем к формальностям. Я сестра Амелия, и я хочу подтвердить, что тело… замороженный индивидуум… находящийся на попечении мисс Бакс, является временной и весьма ценной собственностью хосписа «Айдлвилд» и святого ордена ледяных нищенствующих. Мисс Бакс оказывает неоценимую помощь по его немедленному возвращению…

– Но это мертвое тело! – возразил полицейский.

– И ввиду того мы были бы чрезвычайно благодарны за минимально возможное вмешательство со стороны властей, – невозмутимо продолжала сестра. – Ранее мы неоднократно прибегали к услугам мисс Бакс и сейчас выражаем полное удовлетворение их качеством. – Сестра улыбнулась. – Полагаю, Феррисвильская конвенция понимает необходимость сдержанности и непубличности в подобных делах. В конце концов, нам необходимо заботиться о репутации.

Изображение нищенствующей замерцало, затем исчезло.

Антуанетта пожала плечами:

– Видите? Я не лгала вам.