Ковчег Спасения

Хи рассказал, что Мадемуазель нашла способ общения с пленником. Ее блестящий ум позволил сделать это без особенных усилий.

— Мне стало известно, что однажды здесь произошел несчастный случай. Человек упал в камеру к личинке, сорвавшись с верхнего этажа. Он сразу умер, но прежде чем труп смогли вытащить, личинка съела его. Понимаете, ей просто сбрасывали кусочки пищи, и до того момента она понятия не имела, как на самом деле выглядят ее тюремщики.

Хи немного оживился.

— Дальше началось нечто странное. На следующий день на теле существа появилась рана. Она увеличивалась, превращаясь в отверстие. Никакого кровотечения не было, отверстие выглядело симметричным и четко очерченным. Потом вокруг сформировались мышцы. Это был рот, понимаете? Существо начало издавать человеческие звуки — сперва гласные, потом отдельные слоги… Прошел еще день или два, и оно попыталось произнести несколько слов, которые вполне можно было разобрать. Еще через день — составлять простые фразы. Самым страшным, как я понял, оказалось следующее: существо унаследовало язык от человека, которого съело. Впитало его память и индивидуальность, слив их со своими собственными.

— Ужас какой, — пробормотал Клавейн.

— Возможно, — Хи казался совершенно невозмутимым. — На мой взгляд, весьма полезное свойство — например, для расы, которая специализируется на межзвездной торговле. Представьте себе, что вы столкнулись с незнакомым разумным видом. Вместо того чтобы ломать голову над трудностями перевода, вы просто расшифровываете язык на биохимическом уровне. Съешьте своего торгового партнера — и станете немного похожим на него. Само собой, это потребует некоторого содействия с противоположной стороны. Но не исключено, что несколько миллионов лет назад такой метод считался вполне приемлемым.

— Как вы все это узнали?

— Было бы желание, мистер Клавейн. Незадолго до того, как Мадемуазель опередила меня, я начал слабо осознавать ее присутствие. У меня своя сеть влияния в Город Бездны, у нее своя. Чаще всего наши интересы не пересекались, но иногда случались и исключения. Мне стало любопытно. Однако она много лет успешно сопротивлялась моим попыткам проникнуть в ее замок. Мне это удалось, лишь когда она потеряла бдительность, потому что слишком увлеклась загадкой своего инопланетного пленника. Мои агенты проникли в Шато де Карбо. Помните Зебру? Одна из них. Выяснив все, что можно, она обеспечила мне условия для захвата замка. Правда, это произошло намного позже — уже после того, как здесь побывала Скейд.

Клавейн энергично сопоставлял факты.

— Получается, она должна что-то знать о личинке?

— Думаю, да. Вы же Конджойнер. Неужели вам это неизвестно?

— Я и так узнал слишком много. Поэтому решил стать перебежчиком.

Осмотр «тюрьмы» продолжался. Клавейн чувствовал, что покинет ее с таким же облегчением, как и комнату с паланкином. Он чувствовал присутствие чужой боли. Казалось, страдания личинки изменяют саму атмосферу камеры. Или у него просто разыгралось воображение? Как бы то ни было, этот неизбывный страх и чувство безысходности исчезнут, как только они с Хи выйдут отсюда.

— Куда вы меня ведете?

— Сначала в подвал. Думаю, вам будет интересно на это взглянуть. А потом мы отправимся в гости. Мне стоит кое с кем повидаться, да и вам тоже.

— А эти люди имеют какое-то отношение к Скейд? — спросил Клавейн.

— Я думаю, все имеет к ней какое-то отношение. Вам так не кажется? И еще я подозреваю, что в замке со Скейд что-то произошло.

Хи жестом пригласил его в лифт. Кабина напоминала металлическую клетку, украшенную завитками и филигранью, пол — железный лист с множеством отверстий — казался холодным, как лед. Потянув скрипучую дверь, которая сдвигалась и раздвигалась по принципу ножниц, хозяин закрыл ее, и через секунду лифт начал спускаться. Сначала кабина еле ползла. Клавейн уже решил, что окажется на первом этаже не раньше, чем через час, когда лифт увеличил скорость. Он двигался с лязгом, все быстрее и быстрее. Ветер из отверстий в полу усиливался с каждой секундой.

— У нас считают, что Скейд провалила миссию, — прокричал Клавейн, перекрывая гул и скрип.

— Возможно! Но не думаю, что так считала Мадемуазель. Подумайте: ее влияние распространялась на каждый аспект жизни в Городе Бездны. Ей было достаточно захотеть, и происходило именно то, что она пожелает — разумеется, в определенных пределах. Ее паутина охватывала и Ржавый Обод, и верхушку Демархистов. Думаю, Мадемуазель могла оказать влияние даже на Ультра — по крайней мере, заставить их работать в нужном направлении. Но с Конджойнерами она ничего не могла сделать.

— Получается, Скейд стала ее точкой входа?

— Думаю, это очень вероятно, мистер Клавейн. Не случайно Скейд позволили выжить, уничтожив всю ее команду.

— Но Скейд одна из нас, — Клавейн почувствовал, что хрипло. — Она бы никогда не предала Материнское Гнездо.

— А что с ней произошло потом? Вы не заметили, что она, например, приобрела большее влияние?

Клавейн вспомнил, что сразу после миссии ей удалось стать членом Закрытого Совета.

— Можно сказать и так.