Ковчег спасения

Фелка наблюдала, как уменьшается оставляемая за кормой комета. Так медленно, так сонно, будто древний парусник отплывал от залитого лунным светом острова. Фелка подумала о своей студии в зеленом ядре, о филигранных деревянных головоломках. Вспомнила стену лиц и светящихся мышей в лабиринте. Увидит ли она это снова, вернется ли домой? Даже если вернется, все изменится. Клавэйн погибнет или в лучшем случае попадет в плен. А без его помощи Фелка уйдет в себя, вернется в уютный мир прошлого, когда самым важным в мире была любимая Марсианская Стена. А самым страшным было то, что эта перспектива не ужасала, – напротив, Фелка не могла сдержать радости, предчувствуя такой финал. С живой Галианой было бы по-другому. Даже и без нее, но с Клавэйном… Будь рядом он, умеющий привязать к реальности, к ее давящей безжалостной простоте, все обернулось бы по-другому.

После того как Фелка приставила робота следить за мышами и заперла студию, она отправилась в гробницу – посетить напоследок Галиану. Но дверь отсека, где хранилось замороженное тело, не открылась. Уже не было времени выяснять, в чем причина, – можно было опоздать на «Паслен». Пришлось уйти не попрощавшись, удивляясь возникшему чувству вины.

К чему корить себя? Ведь Галиана ей не мать. Ее объединяет с Фелкой всего лишь толика генетического материала…

Когда Материнское Гнездо стало неразличимым для невооруженного глаза, Фелка вернулась в свою каюту. Спустя час после вылета включилась тяга в один g, и на корабле появились «верх» и «низ». Спустя еще два часа, когда Материнское Гнездо осталось в световой секунде за кормой, по интеркому пришло сообщение. Вежливости ради информация доводилась до всех, но предназначалась Фелке – она одна из всех сочленителей на борту не подключилась к общей нейросети.

Это был приказ срочно пройти в нос корабля. Один из техников повел ее чередой коридоров и шахт к отсеку, расположенному намного выше ее каюты. Фелка отказалась загружать карту «Паслена» в кратковременную память – не желала лишить себя средства разогнать скуку, приятной возможности обследовать корабль самостоятельно. Но и так смогла установить: она находится вблизи острого корабельного носа. Внешние стены сильней искривлены, каюты и отсеки теснее. Вскоре пришла к выводу: на «Паслене» всего дюжина людей, включая ее саму и Ремонтуара, – исключительно члены Узкого совета. Фелка даже не попыталась соединиться с их разумами.

Каюты корабль модифицировал в соответствии с нуждами экипажа. Обычно они представляли собой скудно обставленные глухие чуланы без окон. Однако в каюте Ремонтуара, примыкавшей к внешнему корпусу, был круглый выпуклый иллюминатор. Ремонтуар сидел на пристенной койке – очень спокойный, руки на коленях, пальцы сцеплены – и беседовал с белым роботом-крабом, сидящим под иллюминатором.

– Что случилось? – спросила Фелка. – Зачем меня вытащили из каюты?

– Не могу сказать, – ответил Ремонтуар.

По кораблю разнесся стук и лязг – закрывались многочисленные люки и задвижки.

– Всего лишь мера предосторожности, – заверил краб. – Скоро сможете вернуться в каюту.

Фелка узнала голос, хотя тембр показался странным.

– Скади? Я думала, вы…

– Мне позволили управлять этим роботом, – ответил краб, шевеля крошечными членистыми манипуляторами между передней парой ног.

Держался он на стене, прилепившись подушечками на оконечностях лап. Из-под лоснящейся белой поверхности выступали колючки, стволы, лезвия и острия. Несомненно, это Скади управляла старым боевым роботом, машиной для убийства.

– Решили нас проводить? – спросила Фелка. – Как это любезно.

– Проводить?

– Когда отойдем на несколько световых секунд, дистанционное управление роботом станет не слишком удобным.

– При чем здесь расстояние? Я на корабле, мои каюты лишь уровнем-двумя ниже ваших.

Фелке говорили, что ранения Скади исключительно тяжелы. Доктору Делмару понадобилась целая комната, набитая медицинским оборудованием, чтобы поддерживать жизнь Скади.

– Я не думаю, что…

Краб взмахнул манипулятором: мол, не стоит тратить время на пустую болтовню.

– Извините, я сейчас очень занята. Поговорим позже.

– Неплохо бы, – сказала Фелка. – Нам многое следует обсудить.

– Конечно. Но сейчас мне надо идти – срочные дела.

В стене появилось отверстие, и краб шмыгнул туда, скрылся в корабельных внутренностях. Фелка посмотрела на Ремонтуара:

– Поскольку все здесь – члены Узкого совета, думаю, я могу говорить свободно. Когда вы и Скади были с Клавэйном, у вас заходила речь о «Прологе»?

Ремонтуар ответил очень тихо. Конечно, не было особого смысла шептать – Скади наверняка могла слышать все происходящее на корабле, а также свободно читать содержимое мозга. Но Фелка очень хорошо поняла, почему Ремонтуару захотелось понизить голос.

– Скади не сказала ничего. И солгала насчет того, откуда пришло распоряжение прекратить строительство субсветовиков.