Ковчег Могущества

Гор – бог света, первый фараон объединенного Египта[4]. Предположительно правил в конце XXXIII века до н. э. (так называемая «00-династия»)

Советники бога Ра:

Тот – бог мудрости

Птах – покровитель Инебу-Хеджа, бог ремесел и живописи, зодчий

Дети Тота:

Сешат – дочь Тота и Маат, помощница Тота

Татенен – сын Тота и Маат; бог времени (обеспечивал долгие годы жизни фараону)

Унуат – сын Тота и земной женщины; бог-покровитель караванов, проводников, разведчиков

Дети Птаха:

Нефертум – сын Птаха и Сехмет, бог растительности

Сатис – дочь Птаха и земной женщины, богиня прохладной войны

Баст – дочь Птаха и земной женщины, богиня веселья

Карта Древнего Египта (Та-Кемет) и прилегающих территорий в ХХХV–XIV веках до н. э.

Схема 1

Схема 2

ЧАСТЬ 1 Наследник трона

Глава 1 1391 год до н. э., Инебу-Хедж

Фараон Тутмос IV медленно умирал в своих покоях. Почти семь дней подряд врачеватель и жрец Ур-Хеку, обладатель священных сил, с помощью неустанных молитв и всевозможных чудодейственных снадобий пытался восстановить силы, неумолимо покидающие тело фараона, но, несмотря на все его старания, жизненная энергия Ка, доселе благоволившая к Тутмосу IV, стремительно иссякала…

Помощницы Ур-Хеку – жрицы из храма Исиды – зажгли благовония и снова, в который раз, запричитали в унисон молитву:

– О, Исида, Исида, Исида! Трижды повторяем имя твое! О, Исида, мать жизни и плодородия! О, богиня, наполняющая нас жизненной силой! Да будет прославлено имя твое! О, Исида, смилуйся и вдохни Ка в нашего фараона!

Увы, Исида явно оставалась глуха к молитвам своих служительниц: фараон продолжал слабеть с каждой минутой.

Жрицы смолкли. Фараон открыл глаза.

– Исида мне уже не поможет. Надо молить Осириса, дабы он облегчил мой путь в загробный мир… – едва слышно произнес Тутмос IV.

Жрец встрепенулся:

– Не говори так, о, божественный! Ты непременно исцелишься! Я повелел молиться за тебя во всех храмах Инебу-Хеджа, Саккары, Гизы и Дахшура!..

– Минувшей ночью я слышал голос Осириса… Он сказал, что настал и мой черед покинуть этот мир. Осирис ждет меня… – задыхаясь, с трудом промолвил фараон. – Вели принести «Книгу Воскрешения»[5], пусть начинают читать тексты…

Ур-Хеку подал знак жрицам, и те, пав на мгновение ниц перед ложем фараона, столь же поспешно поднялись и заторопились к выходу.

Вскоре с объёмным свитком папируса в руках в покои вошел молодой жрец Кхер Хеб, храмовый писец и хранитель священных книг, и почтительно поклонился фараону. Тот в ответ слабо кивнул и, с трудом оторвав правую руку от ложа, указал дрожащим перстом в сторону невысокого прямоугольного столика из чёрного дерева.

Кхер Хеб повиновался. Приблизившись к столику, опустился на колени, раскатал на нём свиток священного папируса и вопрошающе взглянул на Ур-Хеку.

– Приступай… – распорядился старый жрец.

Кхер Хеб аккуратно отмотал часть свитка на специальную деревянную дощечку и остановился на сто двадцать пятой главе, где описывалось свершение Осирисом посмертного суда над умершим. Главу украшала прекрасно исполненная художником картина: восседавший на троне Осирис, царь и судья загробного мира, был изображен со всеми атрибутами царской власти – короной, жезлом и плетью. Вокруг Осириса плотно расположились сорок два бога, а место в центре зала было отведено весам, на которых боги Гор и Анубис традиционно взвешивали сердце очередного усопшего. На одной чашечке весов покоилось сердце (то есть совесть[6] умершего – лёгкая, либо отягощенная множественными грехами), а на другой – правда (в виде статуэтки богини Маат). Если человек вёл на земле праведный образ жизни, то его сердце и статуэтка весили одинаково, если же грешил – сердце значительно перевешивало. Оправданного покойного суд Осириса отправлял в итоге в загробный рай, а грешника бросал на съедение свирепому чудовищу – льву с головой крокодила.