Ковчег Марка

Между прочим, той ночью я бы мог его увидеть. Убийцу, в смысле. Я как раз по одной надобности вставал под утро, а Марина потом сказала, что под утро его и убили. Жалко, что не увидел. Можно было бы про это написать, вышел бы детектив. Почему их все так обожают, детективы эти?.. Чего в них особенного?

А может, это Зоя Петровна зарезала? Она зарежет и не поморщится! Чего-то возится, возится и всё время молчит – неприятно. Чистоту наводит, котлы свои моет, полы драит. Лужу в коридоре налила и не вытерла, я когда вставал той ночью, все носки промочил, сушил потом на печке. Печки здесь знатные!.. Женька всё время возле печки трётся, как кошка. Вот, казалось бы, – такая дикость, первобытно-общинный строй, печь с дровами!.. А от неё тепло, приятно. Надо будет потом почитать, почему они говорят – «голландка». Голландки, что ли, такие печи топили? Голландия – передовая страна, у них там законы демократические, геи и лесбиянки друг на друге жениться могут, эвтаназия разрешена, а это гуманно, и вдруг какие-то печи!»

Тут Петечка решил передохнуть и перечел написанное.

Вроде всё правильно, полные характеристики даны, а единая картина мира, в котором они живут, никак не складывается. Может, нужно как-то по-другому писать? А как?..

Пришла Женька, постояла рядом. Петечка моментально перестал читать и стал на неё коситься, но так, чтоб она не заметила.

Она заметила, улыбнулась ему и заглянула через плечо:

– Что ты делаешь, Петь? У тебя диплом, что ли, весной? Готовишься?

– Какой диплом! Я институт в прошлом году окончил.

– Ух ты! – восхитилась Женька. – А какой?

– Университет менеджмента и бизнеса.

– А ты кто? Менеджер или бизнесмен?..

Петечка, честно сказать, за пять лет в институте так и не понял, в чем, собственно, состоит обучение «менеджменту и бизнесу». Курсовые работы он скачивал из Интернета, графики ему рисовал папа-конструктор, а задачи на «рост прибыли» решал дядя Валера, прозябавший в каком-то научно-исследовательском институте в звании доктора наук. Валера над этими задачами вздыхал, морщился как-то жалостливо, котом хлопал рюмку коньяку, который ему подносила мама, за полчаса исписывал школьную тетрадку решениями – на полгода вперед – и уходил в большую комнату к накрытому столу. За столом шумели родственники – клеймили капиталистов, цены и нынешнюю молодежь за безнравственность и отсутствие целей. Когда Петечка был совсем маленьким, а родственники молодыми, они точно так же шумели за столом и клеймили коммунистов, цены и поколение «новых русских» за безнравственность и отсутствие идеалов.

Петечка родственников любил и всё им прощал.

Что с них взять? Дикие люди, выросшие за «железным занавесом»! Петечка представлял себе так: вокруг аэропорта Домодедово высится высоченный железный забор, и когда нужно в Египет там или в Штаты, одну секцию этого забора снимают, чтобы самолет мог проехать, а потом обратно прилаживают. Выросшие за «железным занавесом» не знали технологий, мировой разум был им недоступен, и они не могли списаться со студентами из Омахи, чтобы узнать, как у них там жизнь в кампусе и можно ли геям жениться на лесбиянках. Сплошная отсталость!..

Петечка чувствовал Женькину тёплую близость – она почти касалась грудью его плеча, пытаясь разобрать каракули, – и ему было неловко. И почему-то не хотелось, чтобы она читала, стыдно, что ли, хотя раньше он никогда не стеснялся написанного и сразу выкладывал в Сеть на всеобщее обозрение.

Он прикрыл листок ладонью, повернулся и оказался с ней нос к носу. Женька улыбнулась.

– Так ты писа-атель! – протянула она специальным «девочкиным» голосом. – Ты писатель, а не менеджер, да, Петь?.. Ты книжки пишешь, да?..

Петечка написал одну книгу и разместил на специальном портале. Четверо похвалили, а человек пятнадцать изругали, но Петечка, прочитав отзывы, понял, что ни те, ни другие книгу не читали, а хвалили и ругали просто так, чтоб потом читать собственные отзывы. Он сам так часто делал.

– А ты дашь мне потом почитать?

– Жень, это еще не готово. Вот в Москву вернёмся, тогда посмотрим.

Она вздохнула. Грудь – своя, натуральная, – колыхнулась под свободным свитером. Петечка судорожно сглотнул. Что-то во рту пересохло.

– А вот я не хочу в Москву, – тихонько сказала Женька, отошла и стала смотреть в окно. – Совсем, нисколечко!.. Так здесь и жила бы.

– С ума сошла? Дичь, глушь, да еще человека убили.

– Бедный Игорь, – Женька подышала на стекло и стала чертить пальчиком. – За что его, как ты думаешь?..

– Нам надо отсюда выбираться скорей, – продолжал Петечка. – А я так понимаю, нас тут задержат!.. Как только погода наладится, сюда сразу полиция явится, начнутся всякие следствия, дознания, а оно надо?..

– Он, конечно, всякие дела левые проворачивал. И не боялся ничего. Считал, что ему всё можно.

– Кто? – не понял Петечка. – Марк?

– При чем тут Марк? Игорь Виноградов, конечно.

– Откуда ты знаешь?!

Женька пожала плечами:

– От папы.

– А папа твой что о его делах знал?

Женька опять пожала плечами, но на этот раз ничего не ответила.