Ковчег Марка

Она брала дрова с самого края, куда их, по всей видимости, сложили совсем недавно. Она вытаскивала их, переносила ближе к печке и складывала, чтоб подсыхали. Где-то там, за дровами, был спрятан фотоаппарат. Очевидно, прятавшему не пришло в голову, что кто-то станет шуровать в сырых поленьях, когда сухих полно!..

Фотоаппарат Nicon, не слишком простой и не самый дешевый. И что это означает?..

Алла сунула его в карман брезентовых штанов, на всякий случай застегнула карман на кнопку, сосредоточенно подумала и поднялась наверх.

Зоя Петровна в кухне месила тесто, жилистые руки так и ходили.

– Баню затопила, – доложила Алла. – Прогорит, я еще подложу. Вы не следите, я сама. А где Павел?..

– Кузьмич в ангар ушли.

До ангара Алла добиралась долго и трудно. Один раз упала и перепугалась, что не поднимется, – так сильно и жестко мело в лицо, а спасительный канат, за который она всё время держалась, выскользнул из рук. Она сидела в снегу, прикрывала локтем лицо и уговаривала себя: только не крутись, иначе потеряешь направление. Она стала шарить руками в той стороне, где только что был канат, нашарила и, крепко держась за него, стала подниматься. Под горой мело чуть потише, но всё же железные двери ангара возникли из метели совершенно неожиданно. Только что ничего не было, кроме снежной круговерти, и вдруг оказалось, что она почти упирается в ангар. Держась рукой за стену, Алла пошла вокруг, пока не нащупала перекладину и с силой потянула.

– Кто там?

– Павел, это я… Алла!

Черная тень надвинулась из глубины помещения и втянула ее внутрь.

– Двери-то закрывайте. Снегу нанесёт!..

Створка позади неё сильно бабахнула. Свист метели и вой ветра сразу отдалились и как будто уменьшились.

В огромном помещении стояли какие-то странные машины – очень много! – и вдалеке горела лампочка. Здесь было холодно, дыхание застывало на губах.

– Чего случилось?

Алла откинула капюшон и вытерла мокрое от снега лицо.

– Я хотела вам показать. Пойдёмте поближе к свету.

Свет горел над широченным верстаком, заставленным разнообразными приспособлениями, механизмами, заваленным инструментами. Ни на приспособления, ни на инструменты Алла не обратила никакого внимания.

– Вот. Это ваш? – Она достала фотоаппарат и сунула Кузьмичу. Он взял его и некоторое время смотрел ей в лицо.

…Почему он на меня всё время пялится?..

– Не наш. – Кузьмич так и эдак покрутил аппарат. – А что такое? Где вы его взяли?

– В поленнице. В бане.

– Ёлки-палки, – сказал он тихо. – Этого еще не хватало.

Он со всех сторон ощупал фотоаппарат, поднеся к самому носу, как будто это некая диковина, подцепил ногтем пластмассовую штучку и заглянул внутрь.

– Флешки, конечно, нет, – констатировал он.

– Павел, как фотоаппарат мог оказаться в поленнице?! Да еще в бане! Может, забыл кто-то из ваших гостей?

– Из каких гостей!

– Ну, у вас же тут наверняка бывают гости. – Алла испытующе смотрела ему в лицо – вся начеку, внимательна и осторожна. – И много! Вон сколько запасной одежды, на всех хватило, а нас восемь человек!

– Пришли гости глодать кости, – задумчиво произнес он. – В поленнице, значит. Ближе к печке?

– Наоборот. Возле окна.

– Стало быть, засунули сегодня.

– Почему сегодня?!

– Потому что я дрова привез, в баню перетаскал и возле окна сложил. Меня Зоя Петровна просила, решила сегодня баню топить, а дров мало осталось. Да мы утром на крыльцо их вместе таскали!

– Зачем фотоаппарат засунули в дрова?

– Вот и я думаю – зачем? Должно быть, затем, чтоб спрятать.

– От кого?

– От того, кто станет его искать.

Алла рассердилась:

– Павел, это не наш фотоаппарат, можете даже не намекать! В смысле, ни у кого из нашей группы не было с собой фотоаппарата, это совершенно точно! Мы же в зимний поход пошли! Каждые сто граммов веса на счету! Мы всё тащим на себе – палатку, примусы, топливо, одежду! У нас рация была, и у Петечки телефон. Сергей Васильевич, между прочим, очень его за этот телефон ругал. Зачем телефон в походе?! Все наши… городские вещи остались в камере хранения в Екатеринбурге.

Кузьмич еще раз со всех сторон осмотрел фотоаппарат.

– На больших соревнованиях, – вдруг заговорил он негромко, – спортсмены всегда живут, так сказать, по национальному признаку. Норвежцы отдельно, русские отдельно, французы отдельно. Ходить друг к другу в гости запрещено негласными правилами. В любой команде есть секреты, и они охраняются железно, милая девушка. Кто завтра побежит на каких лыжах, у кого какая будет мазь, кто и когда её будет класть – всё это тайна за семью печатями. На эстафетах до последнего непонятно, как будут распределены этапы, а это очень важно!.. А винтовки! Они должны быть пристреленные, выцеленные, а как иначе-то?.. Иначе дворовые игрища получаются, а не мировой спорт. Если кто-то из нас, из обслуживающего персонала, поймает на своей территории постороннего человека вот с таким фотоаппаратом – всё, соревнования надо отменять.

– Почему?

– Потому что шпиона прошляпили, вот почему!.. К кому-то из противников бесценная информация ушла!

Алла посмотрела на Nicon в руке у Кузьмича.