Ковбой с Манхеттена

— Вообще говоря, каждый поступает как хочет, не советуясь с другими, — сказала она несколько тише. — По крайней мере, так было до этого случая. Теперь они задержались здесь, ожидая расследования коронера, точно персонажи из какой-нибудь пьесы Амброза!

Мы поднялись на веранду, проникли в свежесть обширного холла и оказались в громадном помещении с солидной мебелью, комфортабельной, но лишенной всякого стиля. В глубине был гигантский бар и перед ним ряд табуреток. Приблизившись, я заметил, что единственный клиент, сидящий на крайнем стуле возле стены, — очень молодая девушка. За стойкой какой-то тип играл с полдюжиной бутылок различного размера.

— Соня, — сказала Бетти, когда мы вошли, — представляю вам мистера Бойда.

Прежде всего меня удивил ее юный силуэт. Ей было самое большое восемнадцать. На ней свитер, плотно облегающий ее маленькие остроконечные грудки, и панталоны из нейлона. Все это черное и усеянное пятнами еще более подчеркивало ее детский вид. Когда она повернула ко мне голову, я прибавил ей еще пять лет. Маленькое лицо, жесткое, угловатое и хмурое, и грязно-желтые глаза того же цвета, что и волосы, подобранные в шиньон, напоминающий гнездо птицы, не убиравшей свое хозяйство уже недели три.

Когда она устремила на меня глаза, ее оценивающий взгляд напомнил мне взгляд бродячей кошки, раздумывающей, богата ли фосфором предлагаемая ей сардинка.

— Здравствуйте, Соня, — сказал я ей.

— Не теряйте времени, — перебила она меня с сильным акцентом, указав пальцем на типа за прилавком. — Я с этим парнем.

— Не задирай нос! — сухо бросила ей Бетти. — Денни только хочет быть вежливым.

— А! Вижу… — по тонким губам Сони скользнула понимающая улыбка. — Ты уже побывала в Сиднее, а? — Сна так смотрела на меня большими круглыми глазами, как будто была полна восхищения. — Он, должно быть, настоящий молодец! Он еще стоит на ногах и даже не выглядит утомленным!

Два красных пятна вспыхнули на белых щеках Бетти.

— Ах ты, захудалая…

Тягучий голос из-за прилавка прерывает цепь эпитетов клинической точности, которые она собирается выложить.

— Привет! Я думаю лучше мне представиться самому: Амброз Норман.

Шелковая рубашка агрессивно лилового цвета частично покрывала его торс, густо поросший шерстью, и выступающее брюшко. Должно быть, он от рождения слишком толст.

Волосы его длиннее, чем следует, на добрых десять сантиметров и пяти или шести оттенков, начиная от светло-белокурого до мышино-серого.

Лицо его — лицо херувима, давно уже впавшего в немилость. Щеки розовые, как яблоки, и тройной подбородок как бы призваны подчеркивать выражение невинности, но тонкая сеть лиловых вен и припухшая кожа преждевременно старят его.

— Денни Бойд, — говорю я, чтобы не оставаться в долгу.

— Не хотите ли рюмашку? Объявите только цвет, и я вам поднесу такую микстуру, что вы упадете перед ней на колени.

— Определенно! — прокомментировала Соня с мрачной гримасой.

Амброз посмотрел на меня и пожал плечами с видом фаталиста.

— Бывают дни, когда я говорю себе, что самое большое препятствие для общения между мужчиной и женщиной — слова! Мне хотелось бы оказаться на пустынном острове с женщиной, немой или говорящей только на суахили. С той или другой, я думаю, можно было бы ужиться.

— Я выпила бы мартини, Амброз, — сухо сказала Бетти, — и посоветовала бы приготовить и для Денни, пока он не умер от жажды.

— Конечно, конечно, — он широко улыбнулся. Затем бросил лукавый взгляд на Соню. — А тебе, мой маленький примитив?

— Пива!

— Не отвратительна ли она? — снова широкая улыбка. — Спросите-ка ее, с каких пор она не мылась.

— Амброз! — Бетти с отвращением морщит нос. — Вы непристойны!

— С пятницы, — сообщает Соня. — Мыться слишком часто не хорошо для кожи.

Автор драм испустил радостное кудахтанье, приготовляя коктейль с ловкостью профессионального бармена.

— Бетти, — сказал о бросив на нее острый взгляд, — мне требуется доказать, что бедная Лейла не лгала Денни, а? — Секунды две он размышлял, затем пожал плечами, очень гордый собой. — В некотором смысле это меня устраивает, или нет?

Он поставил бокалы на стойку перед нами и пригласил меня широким жестом. Я взобрался на место через два табурета от Сони, а Бетти села рядом со мной.

— Где Феликс? — спросила она.

— Наша другая знаменитость? — Амброз тихонько помешивал напиток тонкой стеклянной палочкой. — Он вышел с нашим героем, галантным капитаном, единственным господином на борту после господа Бога… господином нашей судьбы, человеком, который называется…

— Довольно! — оборвала его Бетти.

— …Джек Ромней, да будет благословенна его недоразвитая душа, — закончил Амброз. Затем удивленно посмотрел на нее. — Разве я говорю что-нибудь плохое?

— Вы и так мне достаточно надоели, — ответила Бетти свирепым тоном. — Но когда вы начинаете разыгрывать Петрушку, я не могу больше выносить!

В мое солнечное сплетение упирается локоть: это Соня наклонилась к Бетти и шевелит обгрызенными ногтями перед ее носом.

— Оставь его в покое, или я выцарапаю тебе глаза, распутница!