Коварство любви

— Нет, разумеется, нет. У вас безукоризненная репутация, и требуется совершение какого-то выходящего за рамки приличий поступка, чтобы запятнать ее. Как бы то ни было, вы вернулись очень быстро. — Ирен помедлила. — Леди Свитингтон несколько раз упоминала о ваших родственных связях с герцогом. Очевидно, Франческе подобные замечания показались возмутительными.

Каландра кивнула. Она по-прежнему считала, что должна существовать какая-то более веская причина, нежели те незначительные инциденты, о которых упомянула Ирен, чтобы вызвать столь сильную неприязнь Франчески к леди Свитингтон. Но Калли не стала высказывать свои подозрения вслух, даже перед такой близкой подругой, как Ирен.

Домой добрались без происшествий. Лорд Бромвель больше не предпринимал попыток уединиться с Калли, и она мысленно не могла не согласиться с разумностью подобного поведения. Графу не стоило выказывать столь явное предпочтение ее компании после того, как весь путь в парк он ехал подле нее. Тем не менее девушка ощущала, что скучает по нему, и хотела бы еще пополнить коллекцию своих приятных воспоминаний, к которым непременно вернется перед сном, уже лежа в постели.

Бромвель попрощался с ней очень официально, и лишь блеск глаз выдавал то, что он испытывает к ней особые чувства. Снова усевшись на лошадь, он ускакал в сопровождении сестры и друзей. Ирен и Гидеон также откланялись, отказавшись от приглашения Франчески остаться на поздний чай.

Переглянувшись, Франческа с Калли пришли к заключению, что ничего не желают более, как умыться, перекусить и пораньше отправиться спать. Девушка была рада побыть в одиночестве. Она очень любила общество Франчески, но сейчас хотела остаться наедине со своими мыслями. Она с удовольствием погрузилась в ванну, в которую горничная регулярно подливала горячую воду, не давая ей остыть. Затем, облачившись в домашний халат, Калли присела на низкую скамеечку у камина и стала расчесывать волосы, чтобы они поскорее высохли.

Она вспоминала о событиях прошедшего дня, воскрешая в памяти каждое слово и жест, каждый поцелуй. Перед ее мысленным взором снова возникли серые глаза Брома, смотрящие ей прямо в лицо. Она покраснела от осознания того, что он сделал и как она на это отреагировала. Кровь ее снова вскипела в жилах. Девушка понимала, что никогда прежде не испытывала подобного чувства, одновременно и чарующего, и тревожащего.

Она понятия не имела, как станут развиваться события или как бы ей хотелось, чтобы эти события развивались. Она знала лишь, что сейчас наслаждается жизнью в большей степени, чем когда бы то ни было, что принимает каждое мгновение с готовностью и нетерпением.

Калли знала, что рано или поздно все закончится. Но понимала она и то, что вероятность счастливого окончания ее отношений с графом ничтожна мала. Сенклер неминуемо вернется в Лондон — или какая-нибудь любительница совать нос не в свои дела пошлет ее брату и бабушке весточку о том, что лорд Бромвель усиленно ухаживает за леди Каландрой. Девушка не представляла, как поступит герцог, когда узнает, что она нарушила его прямой запрет видеться с графом, и не стремилась выяснять это.

Перспектива размолвки с братом приводила ее в ужас, и она не могла бы ответить, что станет делать, если он захочет забрать ее в Маркасл на весь сезон. Калли была полна решимости не позволить Сенклеру распоряжаться ее жизнью, но не могла вынести мысли о ссоре с ним. Что она станет делать, если оправдаются ее худшие предположения? Если ей придется выбирать между Сенклером и Бромвелем?

Это, конечно, неминуемо подводило Калли к другому, гораздо более важному вопросу: что она получила бы, отдав предпочтение графу? Действительно, он выказывал ей преувеличенное внимание, но к чему оно вело? И к чему она хотела бы, чтобы оно вело?

Девушка не была уверена в чувствах Бромвеля к ней. На первый взгляд казалось, что он без ума от нее, налицо были все признаки этого. Но Калли не могла легко отбросить в сторону некую настороженность, вызванную предупреждением Сенклера. Ее брат вовсе не был неблагоразумным человеком и не так легко впадал в гнев. Если он столь упорно настаивал на своем запрете на встречи с Бромвелем, значит, был в графе какой-то изъян, что-то, чего сама Калли не могла ни увидеть, ни почувствовать. Может быть, для Бромвеля ухаживания за ней были всего лишь игрой? Частью какого-то хитроумного плана?

Он ни словом не обмолвился о своих намерениях, но для этого еще не настало время. Девушка не могла бы ответить даже о своих собственных намерениях касательно его. Если бы завтра граф попросил ее руки, она не знала бы, что ответить.