Коварный заговор

Она положила голову на плечо Иана и прижалась к нему всем телом. Они остались очень довольны собой и друг другом, но удовлетворенность Элинор была несколько острее. За это ей следовало быть признательной и Саймону, хоть она и не думала об этом. Среди других потерь, от которых страдала Элинор, не самой маловажной была потеря ощущения теплого крепкого тела рядом с собой в постели. Эта пустота теперь заполнилась.

— Я был близок к этому, — вздохнул, улыбаясь, Иэн, — и отдаю должное тому, что ты помогла мне выполнить мое обещание. — Он снова удовлетворенно вздохнул. Затем его рука, обнимавшая ее, чуть напряглась. — Боже! Мы оставили открытыми занавески вокруг кровати.

— Ну и что? — сонно спросила Элинор. — Дети не придут сюда в такой час.

Губы Иэна, готовые произнести что-то, расплылись в улыбке. Справедливо. Это не имело значения. Это была его постель, его жена, его право. Нет необходимости скрывать от кого бы то ни было свое желание или свое удовлетворение. Его! Целиком и полностью его! Не разделенная с законным мужем, как многие его любовницы в прошлом. Вся ее красота, вся ее страсть принадлежали только ему.

Иэн снова глубоко вздохнул от счастья и признательности за то, что Элинор отдала ему настоящее чистое чувство, а не просто удовлетворила страсть. Счастье, сиявшее в ее глазах, ее экстатические крики и тело, которое жаждало его тела, наполнили душу Иэна неизъяснимой и неведомой доселе гордостью за то, что женщина ответила на его чувство.

Зная, от какого удовольствия отказывалась, она тем не менее способна отказывать себе в нем ради настоящей любви. Воспоминание об экстазе Элинор вызвало приток жара в чресла Иэна. Его рука напряглась под ее рукой и потянулась к ее груди. Совершенно не подозревая о величественных достоинствах, которыми только что была наделена в мыслях мужа — что очень позабавило бы ее, узнай она об этом! — Элинор издала сонный удовлетворенный звук. Иэн приподнял голову, чтобы поцеловать ее, но наткнулся лишь на щеку. Довольная и засыпающая Элинор вернулась в привычную ей роль жены.

— Ну, так кто кричит «хватит»? — страстно прошептал Иэн ей прямо в ухо.

Голос, глубокий и приятный, но такой не похожий на грохочущий бас Саймона, напомнил Элинор, что она еще пока новобрачная.

— Я думала, что ты уже прокричал, — ответила она, открыв глаза и потянувшись к нему.

— Я еще только сдул пену с пива, — сказал он. — А теперь я готов напиться всерьез. — Он начал поворачиваться к ней, но вдруг скривился от боли.

Элинор почувствовала, что он собирается с духом на второе усилие, и положила руку ему на плечо, чтобы удержать Иэна на месте.

— Ты повредил себе колено, — шепнула она тихо, но так страстно, что Иэн застонал, но уже не от боли, а от желания. — Мне следовало бы подумать об этом, но все мои мысли были заняты другим.

— Мои тоже. Но это не имеет значения.

— Ну конечно, нет, — согласилась Элинор, — но тебе нет никакого смысла испытывать неудобства. Лежи спокойно и предоставь мне любить тебя. Ты не пожалеешь об этом.

Это было новостью для Иэна. Во-первых, его торопливые совокупления с оглядкой на дверь не давали ему времени на эксперименты. Даже когда была полная гарантия, что мужья в отъезде, всегда хватало других любопытных глаз, которых следовало опасаться. Во-вторых, Иэн всегда по умолчанию предполагал за собой роль доминирующего любовника, и, поскольку ему редко доводилось оставаться подолгу со своими любовницами, ни одна из них не знала его достаточно хорошо и не чувствовала себя в безопасности, чтобы предложить какие-то новшества, для которых не было ни необходимости, ни оправдания.

Элинор приподнялась на локте и, склонившись над ним, нежно поцеловала его в губы, потом в шею и легонько укусила за мочку уха. Ее свободная рука ласкала его тело, играя на нем, как опытный менестрель касается струн арфы. Сай-мон был не молод, и Элинор приходилось выдумать множество трюков, способных возбудить и направить его страсть. Когда Иэн начал изгибаться и тянуться к ней, она оторвала рот от его тела и прошептала:

— Спокойно. Лежи спокойно. Если будешь вести себя хорошо, получишь больше удовольствия.

Он вытаращил глаза и открыл рот, глотая воздух, когда она взобралась на него. Но и тут она продолжала ласкать его, пока он не застонал вслух и прошептал: «Пожалуйста, оставь!», но Элинор знала — он хочет, чтобы эта сладкая мука никогда не кончалась. Он мог завершить свои страдания в любой момент, обхватив Элинор и взяв инициативу на себя. Вместо этого он просил о пощаде, но лежал неподвижно. Однако это не могло длиться вечно. Страсть иссушала не только Иэна, но и росла в самой Элинор. Наконец подошел момент, когда она уже не могла больше думать о нем. Неописуемое удовольствие оргазма охватило ее. Она оседлала его, забыв обо всем, вцепившись в его волосы, крича вслух.

На этот раз первым заговорил Иэн, когда немного перевел дух.

— Хватит, — прошептал он, слабо улыбаясь. — Если ты сделаешь такое еще раз, ты убьешь меня. Твоя взяла — я кричу: «Хватит!»

13.