Коварный заговор

— Мои интересы могут показаться тебе пустяком, — ледяным тоном произнесла она. — Прости, если я расстроила твои планы. Прости меня также за мою беспечность, но раньше преступники никогда не появлялись в такой близости от замка или от берега. Я полагала, что буду в безопасности. Тебе не нужно больше об этом думать. В другой раз я не попадусь.

— Что ты говоришь? Я только что убил четырнадцать человек. И ты не позволишь мне узнать, почему? — распалился Иэн.

— Ты сам сказал, что убил их потому, что они угрожали мне. — Брови Элинор презрительно приподнялись. — Я не поняла, что это была лишь вежливая отговорка и что тебе нужна более достойная причина. Прости меня, если так. Я не могу предложить тебе ничего лучшего. Хотя я просила помиловать ту троицу.

— Элинор, — взмолился Иэн, — что ты делала вне стен замка с охраной из пяти человек, когда уже надвигалась ночь?!!

— Я занималась своими делами, воспользовавшись половиной из тех воинов, что ты оставил мне, и собиралась вернуться засветло, — ответила она, смягчив тон вслед за ним.

— Когда я задаю вопрос, — вспыхнул Иэн, шагнув к ней, — я ожидаю, что на него ответят.

Элинор выхватила нож. Она держала его близко к телу, опасно приподняв острие, как опытный охотник, а не размахивая им в вытянутой руке, как свойственно истеричным женщинам.

— А когда я не могу решиться отвечать на вопрос, который задает мне мой муж, он может быть уверен, что ответ не затрагивает его чести или интересов. Это было мое личное дело, и я хочу, чтобы оно оставалось таковым.

Иэн изумленно разглядывал нож в руке Элинор.

— Убери это, — сказал он почти шепотом. — Убери его сейчас же и больше никогда не направляй на меня или тебе придется убить меня, чтобы удержать от того, чтобы я проучил тебя.

— Я не одна из твоих беспомощных любовниц, Иэн! — парировала Элинор. — Я не позволю вымещать на себе плохое настроение!

— Я не прикоснусь к тебе, клянусь честью, если ты положишь нож. Если же нет…

— Не угрожай мне — взвизгнула Элинор. — Я не игрушка, чтобы обращаться со мной в зависимости от настроения. Я Элинор, леди Роузлинд!

Иэн сделал еще один шаг к ней, поднимая сжатую в кулак правую руку, в то время как левая, открытая, была готова выхватить нож. Когда глаза его перебегали с лица Элинор на оружие, которое она держала, в поле его зрения оказались собственные окровавленные руки. Он вдруг со стоном вздохнул, опустил руки и поспешно отступил.

— Убирайся! — выдохнул он. — Уйди от меня, пока я не обидел тебя против воли и против чести.

Слова его звучали угрожающе, но выражение лица и тон говорили обратное. Элинор сразу ощутила интонацию страха и мольбы, хотя и не поняла причину. Она живо припомнила того безумца — и была уверена, что Иэн думает о том же. Как ни была разгневана Элинор, рассудок был при ней, и она решила больше не испытывать нервы Иэна этой ночью. Утром, когда он остынет от жара прошедшей битвы, они спокойно обсудят все. Элинор вложила нож в ножны и вышла из комнаты.

Иэн долго стоял, прикованный к месту, не сводя глаз с того места, где стояла Элинор.

— Мегера, — бормотал он. — Что я такого сказал, что она кинулась на меня? Что я сказал? — Затем он грубо выругался и опустил глаза, на себя, словно нуждаясь в подтверждении чувства, которое охватило его. Страсть, которую Элинор в своей ослепительной ярости пробудила в нем, была столь сильна, что Иэн огляделся в поисках служанки, в которую он мог бы излить свою похоть.

Комната была пуста. Спрятались не только девушки, но и оруженосец Иэна. Он мог позвать Джеффри, но даже в своем нынешнем состоянии Иэн понимал, что нехорошо посылать целомудренного мальчика за женщиной для хозяина. Вступать в связь со служанкой в доме нареченной жены выглядело бы дурным тоном и послужило бы плохим примером. Отвратительно матерясь, Иэн влез в ванну и начал мыться.

Служанки незаметно от воюющих сторон выскочили из комнаты при первых же признаках враждебности, задолго до того, как Элинор вытащила нож. Наученные долгим опытом, они утащили за собой и испуганного оруженосца. Они были привычны к семейным ссорам. Элинор и Саймон крепко любили друг друга, но брак их протекал далеко не безоблачно. До того как Саймон заболел, стычки случались часто, и большей частью основанные на очень похожей почве. Хозяйка покидала замок в одиночку — хозяин требовал объяснений — хозяйка отказывалась — начинался обмен любезностями, а иногда, хотя редко, даже ударами. Затем неминуемо восстанавливался мир, чаще всего в постели. В любом случае прислуге было ясно, что ни ссоры, ни примирения не требуют их участия.

Оказавшись в своей спальне, Элинор сорвала с себя одежду и не глядя швырнула ее в сторону стула, нимало не заботясь, что промахнулась. Она была все еще в таком гневе, что не замечала отсутствия служанок. Бросившись на кровать, она не переставала бормотать:

— Он собирается жениться по расчету, не так ли? Возможно, женившись на мне, он не сочтет свой брак таким уж выгодным!