Коварный заговор

Несколько секунд гонец недоуменно смотрел на глухую дверь, начиная понимать, что все это дело крайне подозрительно. Почему сторож не мог сказать сразу, что никого из господ здесь нет? Как можно ночью отказать гонцу в крыше над головой, даже если в замке остались одни крепостные, — он же был один, чего им бояться?

Уэльс — все-таки безумная страна. Кто знает, что могло случиться в Клиро-Хилле? Гонец не стал садиться на лошадь, а повел за уздечку к ближайшему перелеску, держась так, чтобы лошадь постоянно находилась между ним и стеной замка. Вряд ли они пустят стрелу, поскольку, если бы они хотели убить его, им было бы проще сделать это, впустив его внутрь, но лишняя предосторожность не помешает.

Отойдя подальше, он вскочил в седло, но по-прежнему не представлял себе, куда ехать дальше. Следует ли ему во весь дух мчаться в Монмут и пересказать госпоже эту странную историю? Но что, если все это правда? Что, если лорд Иэн действительно в Билт-Веллсе или Ворчестере? Нет, так далеко на восток, до Ворчестера, он не поехал бы. Кроме того, гонец понимал, что ему обязательно нужно передохнуть. Немного сзади от дороги уходила тропинка, которая могла вести на восток. Там была какая-то деревня.

Уже почти светало. Может быть, там он мог бы освежиться и найти место для отдыха. Он сможет разузнать также, не видел ли кто-нибудь проезжавшего мимо отряда его господина.

Элинор в Монмуте радовалась от всего сердца. Изабель родила быстро и легко, младенец был крупный, крепкий и, судя по всему, вполне здоровый. Элинор доставляло истинное наслаждение болтать с Изабель, держать на руках малыша, играть со старшими детьми.

Элинор не пыталась разбираться, почему у нее так легко на сердце, но время от времени в памяти всплывала то какая-нибудь фраза, брошенная Иэном, то его нахмуренный лоб, означавший какую-то мысль, которая не нравилась ему. Затем глаза ее разгорались, золотые огоньки и зеленые искры озаряли темно-карий цвет — в голову ей приходили слова, которыми она довела бы его до бешенства.

Никакие угрызения совести не омрачали тот огненный спор, который она воображала себе. Если Элинор и испытывала какое-либо чувство, кроме ожидания, это был стыд за то, что она позволила себе так потерять голову, что Изабель пришлось объяснять ей, как следует обращаться с собственным мужем.

Отчасти по этой причине, отчасти потому, что, невзирая на всю свою любовь к Изабель, она предпочитала вести споры наедине в своем собственном доме, Элинор решила не ждать Иэна в Монмуте. Именно об этом она написала Иэну в придачу к новостям о благополучных родах Изабель, а также попросила его остановиться в Роузлинде, прежде чем возвращаться к осажденному Кемпу.

Она пояснила, что есть один важный вопрос, который должна обсудить с ним и который она не может изложить в письме. Что за вопрос она собиралась обсудить, Элинор пока еще и сама не представляла. Она надеялась на свою изобретательность, а может, ей удастся настолько сбить его с толку, что он и не вспомнит об этом, — по крайней мере, пока отношения между ними не наладятся в достаточной мере, чтобы она могла признаться в том, что этот мнимый вопрос был лишь предлогом поскорее увидеться с ним.

Итак, убедившись, что Изабель чувствует себя достаточно хорошо и быстро восстанавливает силы, собираясь спустя несколько недель отправиться в Ирландию к мужу, Элинор отправилась домой.

В пути она уже не спешила, день погостила в Айфорде и к вечеру следующего дня благополучно прибыла в Роузлинд.

Затем были два дня, в течение которых обрадованные дети Элинор вновь грелись в лучах счастья своей матери, счастья, которое начиная с января проблескивало лишь редкими вспышками из-за туч. А потом в Роузлинд прибыл взволнованный и изможденный гонец Элинор. Ей было достаточно одного взгляда на его лицо, когда он вошел в зал.

— Что случилось? — вскрикнула она. Гонец упал на колени.

— Я не смог найти его, госпожа. Не смог найти.

— Что? Что за ерунда? Как это ты не смог найти его?

— Госпожа, лорд Иэн вместе со своими людьми растворился, как дым в воздухе, между замком Повис и Клиро-Хиллом.

Первым порывом Элинор было обозвать гонца идиотом, обругать его на чем свет стоит, но она подавила в себе это желание, которое было, конечно, самообманом. Гонец не был идиотом. Он много раз возил ее послания и всегда исполнял службу безукоризненно. Называть его идиотом значило бы просто отмахиваться от своего страха.

— Встань и расскажи все по порядку.

— Из Монмута, госпожа, я отправился…

— Начни с момента, когда ты прибыл в замок вассала лорда Иэна. Что там случилось?

— Ничего. Меня приняли хорошо и объяснили, что лорд Иэн днем раньше отправился на юг.

— А что с тем делом, которое он хотел уладить? Там были какие-то признаки военных действий? Или перемирия?

— Была свадьба, госпожа. Слуги рассказали мне. Отцу невесты не очень нравился контракт, но он передумал, и лорд Иэн приехал как раз на свадьбу. Он погостил там по полной программе.

— Ладно. Он сказал им, куда едет?