Коулун Тонг

Бок о бок с Хуном Монти казался скорее поверенным Хуна, чем их собственным. Чепу вспомнилось, как Монти познакомил его с Хуном в Крикет-клубе, а впоследствии признался: «Я дал ему рекомендацию. Надо идти в ногу со временем»; именно Монти предостерег Чепа насчет связей Хуна с гангстерами, поведал о бандитах из китайской армии, рассказал ужасную историю расчлененного адвоката. Монти много знает — он из тех, кто отсюда не стронется, из тех, кто скрывает за шуточками-прибауточками полное отсутствие патриотизма, — а если кому он и верен, то уж точно не Британии.

— Я рад этой сделке, — произнес Хун.

Бетти и Чеп сидели за столом, ни к чему не притрагиваясь. «У них даже чай — не чай», — когда-то говаривала Бетти.

— Но если рад только я — это не хорошая сделка. Вы тоже должны радоваться.

— Мы рады, — сказала Бетти, щелкнув вставными зубами; при этом, впервые за все время обсуждения сделки, лицо у нее было совсем не радостное.

Вероятно почуяв нетерпение Бетти, Хун скривился, а затем вперил в нее свои непроницаемые глаза-камушки. Осклабившись, сказал:

— Я был добр и щедр.

— Минуточку, — возразил Чеп. — Вам помогло стечение обстоятельств. Не умри мистер Чак, до такого никогда бы не дошло.

Реплика Чепа понравилась Хуну. Он захохотал — точнее, из его волосатых ноздрей раздался гнусавый скрежет.

— Пожалуйста, выпейте чего-нибудь, — сказал он.

— Оранжад, — заказала Бетти. — Безо льда.

Хун выждал, пока Бетти подали оранжад в бокале на белом блюдечке. Бетти покосилась на него, но пить не стала.

— Мистер Чак покушал здесь последний раз в жизни, — произнес Хун с нарочитой четкостью, словно в этой фразе было значимо каждое слово.

Чеп поглядел на Монти, для которого, по-видимому, эта информация не была новостью. Во всяком случае, от еды Монти не оторвался.

— Он сидел там, где сейчас сидите вы, — продолжал Хун, указав подбородком на Бетти. — Судя по всему, еда ему показалась вкусной.

— Ерунда, — заявила Бетти. — Он сюда и на милю не приближался. Он умер в своей квартире на Мэгэзин-Гэп-роуд.

— Его нашли мертвым у него на квартире, — сообщил Хун.

— Верно, — подтвердил Монти, жуя не поднимая глаз.

Чепа разозлило, что Монти не оспаривает слов Хуна. Обернувшись к Хуну Чеп резко спросил:

— Это как же понимать: вы что-то сделали с мистером Чаком?

— Я просто говорю, что мы подали ему его последний ужин, — ответил Хун.

— «Мы»? Вы что, имеете отношение к этому ресторану?

Хун ответил не сразу. Вначале он принялся снимать пробу с кушаний, подхватывая палочками один кусочек за другим.

— Этот ресторан принадлежит китайской армии. Армии вообще принадлежит много предприятий. Мы владеем почти всем районом Шэнчжэнь. Скоро территория вашей фабрики будет в наших руках.

При упоминании о китайской армии Бетти словно бы проснулась.

— Так что же тут произошло? — спросила она.

— Вы имеете дело с весьма влиятельным лицом, — произнес Монти. — Именно поэтому я без малейших колебаний дал ему рекомендацию в Крикет-клуб.

— Я о мистере Чаке говорю, — возразила Бетти. — Много лет он был компаньоном моего покойного мужа. Очень толковый был человек и порядочный.

— Он был близорук — сказал Хун и поднял кверху палочки, давая Бетти понять, что еще не все сказал. — Ваш мистер Чак никогда бы не продал свой пай в «Империал стичинг» китайской фирме.

Чеп слушал, сцепив руки на коленях, подавшись вперед, недоумевая, почему они никак не перестанут толковать о мистере Чаке. Сам Чеп мог думать только о Мэйпин.

— Я же говорю, — произнес Чеп. — На редкость удачное стечение обстоятельств.

— Но, конечно, вы были упомянуты в его завещании, — сказал Хун.

— Как выяснилось, да, — заметил Чеп и уставился на мистера Хуна, дожидаясь его реакции. Видя, что тот никак не реагирует, он продолжил: — А вы знали, что мы упомянуты в завещании мистера Чака? Поскольку, если вы знали…

— Мы только время зря тратим, — прервал его Монти. Поверенный жевал очень быстро — как голодный зверь, знающий, что неподалеку бродят другие, еще более голодные.

Бетти заявила:

— Что-то я совсем запуталась, Чеп. Ты это о чем?

— Может быть, смерть мистера Чака не была случайной. — Чеп так обозлился на мистера Хуна, что к глазам у него прилила кровь. Но Хуна это, казалось, лишь забавляло.

— Дело давнее, — сказал мистер Хун.

— Прошу вас, — вмешался Монти, подняв палочки, точно жезл регулировщика. — Мистер Хун должен вам кое-что сказать.

— То есть он хотел сказать не это, а кое-что другое? — вопросил Чеп.

Повернувшись к Монти, Хун сказал:

— Возможно, они поймут лучше, если объясните вы.

— Вы уезжаете сегодня, — сказал Монти Чепу. — Деньги уже высланы по телеграфу.

«Программа меняется», — сказала мать сегодня утром, и это сбило его, ошарашило. У него тогда даже дыхание перехватило. А ведь она имела в виду всего лишь посещение ресторана, обед, перенесенный на время ланча. Тут совсем другое — отъезд из Гонконга, — но выражено в тех же самых словах. Программа, дескать, меняется. У Чепа заныло в груди и закружилась голова. На миг он заподозрил, что умирает, — в таком случае его, наверное, отравили?

— Нет, нет, — выдохнул он.