Коттэдж Лэндора

Въ галлереяхъ главнаго зданія и западнаго крыла не было пола, въ обычномъ смыслѣ; но около дверей и у каждаго окна, широкія, плоскія, и неправильныя, гранитныя плиты были вдѣланы въ восхитительный дернъ, доставляя удобный проходъ во всявую погоду. Превосходныя дорожки изъ того же матеріала — небезпрерывныя, а съ бархатистымъ газономъ, заполняющимъ частые промежутки между камнями, вели по разнымъ направленіямъ отъ дома, къ кристальному источнику, находившемуся шагахъ въ пяти, къ дороги, и къ одному, или къ двумъ надворнымъ строеніямъ, которыя находились къ сѣверу, за рѣчкой, и были совершенно скрыты нѣсколькими локустовыми деревьями и катальпами.

Не болѣе чѣмъ въ шести шагахъ отъ главной двери коттэджа стоялъ сухой стволъ фантастическаго грушеваго дерева, такъ одѣтый, отъ вершины до основанія, роскошными цвѣтками индійскаго жасмина, что требовались немалыя усилія вниманія, чтобы рѣшить, что это за причудливо-нѣжная вещь. Съ различныхъ вѣтокъ этого дерева свѣшивались разнообразныя клѣтки. Въ одной, сплетенной изъ ивоваго прута, съ кольцомъ наверху, потѣшалась птица — пересмѣшникъ; въ другой была иволга, въ третьей — наглая стрепатка — а въ трехъ или четырехъ тюрьмахъ болѣе тонкаго устройства звонко заливались канарейки.

Колонны галлереи были перевиты гирляндами жасмина и нѣжной жимолости, въ то время какъ изъ угла, образуемаго главнымъ строеніемъ и западнымъ его крыломъ, на лицевой сторонѣ росъ безпримѣрно пышный виноградъ. Презирая всякія задержки, онъ цѣплялся сначала за нижнюю кровлю, потомъ за верхнюю, и продолжалъ виться вдоль хребта этой, болѣе высокой, крыши, устремляя свои усики направо и налѣво, пока, наконецъ, благополучно не достигалъ восточнаго конька, и туть, падая, онъ тянулся надъ лѣстницей.

Весь домъ, также какъ два его крыла, былъ построенъ изъ старомодныхъ Голландскихъ драницъ, широкихъ и съ незакругленными углами. Свойство этого матеріала таково, что дома, изъ него выстроенные, внизу кажутся болѣе широкими, чѣмъ вверху, какъ мы это видимъ въ Египетской архитектурѣ; и въ данномъ случаѣ это въ высшей степени живописное впечатлѣніе усиливалось еще многочисленными горшками роскошныхъ цвѣтовъ, которые почти окружали основаніе зданія.

Драницы были расписаны въ темно-сѣрый цвѣтъ, и художннсъ легко пойметъ, въ какомъ счастливомъ сочетаніи этотъ цвѣтъ сливался съ яркой зеленью тюльпановаго дерева, нѣсколько затѣнявшаго коттэджъ.

Съ пункта, находившагося близь каменной стѣны, какъ описано, зданія представали въ самомъ выгодномъ свѣтѣ, ибо южно-восточный уголъ выдавался впередъ такъ, что глазъ могъ сразу захватить общій видъ двухъ фасадовъ, съ живописнымъ восточнымъ конькомъ, и въ то же самое время могъ видѣть, какъ разъ достаточную, часть сѣвернаго крыла, часть нарядной крыши, простиравшейся надъ теплицей, и почти половину легкаго моста, перекинутаго черезъ рѣчку, въ непосредственной близости отъ главнаго строенія.

Я не слишкомъ долго оставался на вершинѣ холма, хотя довольно долго для того, чтобы подробнымъ образомъ осмотрѣть сцену, бывшую у моихъ ногъ. Было ясно, что я сбился съ дороги, ведущей къ селенію, и у меня, такимъ образомъ, было отличное извиненіе путника, чтобы открыть ворота, и на всякій случай освѣдомиться, куда мнѣ идти; такъ я, безъ большихъ церемоній, и сдѣлалъ.

Дорога, за воротами, казалось, шла по естественному выступу, простираясь постепеннымъ уклономъ вдоль стѣны сѣверо-восточныхъ утесовъ. Она привела меня къ подножію сѣвернаго обрыва, и отсюда, черезъ мость, вокругъ восточнаго конька, къ двери фасада. Совершая этоть переходъ, я замѣтилъ, что надворныхъ строеній было совершенно не видно.

Когда я обогнулъ уголъ конька, дворовый песъ устремился ко мнѣ съ видомъ тигра, хотя и соблюдая суровое молчаніе. Я однако въ знакъ дружбы протянулъ ему руку, и никогда еще мнѣ не случалось видѣть собаку, которая устояла бы отъ такого призыва къ ея вѣжливости. Песъ не только закрылъ свою пасть и замахалъ хвостомъ, но и безусловно подалъ мнѣ свою лапу, а потомъ распространнлъ свою учтивость и на Понто.