Котовский

В мирной обстановке Котовский жил так же напряженно, как в боевые годы. Он боролся с разрухой, с явными и тайными врагами советской власти, с кулацкими бандитами, с нэпманами, с троцкистско-бухаринскими мерзавцами. Он готовил вверенный ему корпус к будущим боям, и в этой деятельности рос как руководитель, который превыше всего ставит интересы партии и государства.

— У нас есть Красная Армия, которая, кроме своей техники, настоящей и реальной, кроме своего вооружения, имеет еще сильнейшее в мире оружие. Это оружие — ленинизм, — говорил комкор в одной из своих речей.

Сам Котовский стремился мастерски владеть этим оружием. Он писал: «Сейчас упорно работаю над своим марксистским самообразованием».

На вопрос анкеты о партийной работе, Котовский ответил: «Как командир-коммунист одновременно с военной и хозяйственной работой веду и политическую, всей своей работой претворяя в жизнь заветы Ильича»[47].

Долго и тщательно готовился он к докладам, с которыми часто выступал перед красноармейцами, студентами, незаможниками, на партийных собраниях, конференциях и митингах. Его блокноты полны записями, свидетельствующими о том, с какой внимательностью следил Котовский за международным положением.

Вся жизнь, все дела, поступки и мысли Котовского пронизаны высокой партийностью.

Заканчивая свою автобиографию «Правда моей жизни», он писал: «В Котовском пролетарская коммунистическая революция и коммунистическая партия имеют одного из самых преданнейших, готовых за ее идеи и задачи погибнуть каждую минуту; а мировая буржуазия имеет в лице Котовского смертельного, беспощадного врага, который каждую минуту готов к последнему решительному с ней бою».

Глава вторая С НАРОДОМ

Штаб 2 кавалерийского корпуса имени Совнаркома УССР помещался в городе Умани.

Котовский жил на окраине города, в Пролетарском переулке. Он занимал небольшой особняк, принадлежавший раньше уездному воинскому начальнику. Когда этот дом был отведен Котовскому, он застал в нем вдову царского генерала, разбитую параличом. Командир настоял, чтобы эту старуху оставили в доме, — пусть в покое доживает свой век.

В большой светлой, обклеенной серебристо-серыми обоями комнате Котовский устроил свой домашний рабочий кабинет. На одной из стен висела огромная карта Европейской России.

Рабочий день командира корпуса начинался, обычно, летом в пять часов утра, зимой — в шесть.

В кабинете, за ширмой, стояла большая эмалированная ванна и кувшин. Среднее окно в кабинете, у письменного стола, не замазывалось на зиму. Котовский делал гимнастику при открытом окне, а потом обливал себя водой и докрасна растирал грудь мохнатым полотенцем.

Командир корпуса старался уплотнить свой рабочий день, но как бы он ни был занят, он никогда не забывал физкультуру. Вот распорядок дня, которого он старался придерживаться:

Подъем 5 ч.

Гимнастика и тренировка 6 ч. 30 м.

Завтрак — до 7 ч.

Занятия — до 10 ч.

Тренировка 10 ч. 30 м.

Занятия — до 13 ч. 30 м.

Тренировка 14 ч.

Занятия 15 ч. 30 м.

Тренировка 16 ч.

Обед 17 ч.

Занятия 21 ч.

Гимнастика и тренировка 22 ч. 30 м.

Сон с 23 часов.

Шагая по кабинету, Котовский часто останавливался у окна, выходившего в сад, и смотрел вдаль.

За деревьями виднелись поля и полотно железной дороги. Он любил провожать взглядом удалявшийся поезд.

В одном из своих дневников он оставил запись: «Сила уединения очень важна». Уединение нужно было ему для того, чтобы собраться с мыслями. Замкнутость была чужда ему с первых шагов его сознательной жизни.

Он жил в Умани, а его «линия фронта» охватывала сотни верст — молдавские села, в которых строились новые кирпичные здания школ-семилеток, Ободовскую коммуну и Бердичев, Тульчин и Бершадь…

На письменном столе, покрытом темно-зеленым сукном, стояла гипсовая фигура В. И. Ленина во весь рост и черный бюст К. Маркса.

Садясь утром за письменный стол, Котовский старался заранее распланировать начинавшийся день. Он заносил на листок блокнота вопросы, которые должен был разрешить за день.

Вот одна из таких записей: «Проверить ход контрактации свеклы». «В президиуме Горсовета поставить вопрос о восстановлении кирпичного завода в городе». «Расследовать жалобу крестьянина на неправильные действия сельсовета». «Об агрономической школе»…

Котовский недолго оставался в одиночестве. В городе знали, что его легче всего застать дома в утренние часы.

К нему приходили агрономы, работники Уманского горсовета, инженеры и: ветеринары. Все они с любовью и гордостью говорили о нем: «Наш Котовский».

Григорий Иванович всех внимательно выслушивал. Никого не отпускал он от себя неудовлетворенным или недоумевающим… Если же в чем отказывал, то всегда объяснял причину.

К Котовскому обращались, как к командиру корпуса, как к представителю советской власти — члену ЦИКа СССР и ВУЦИКа, как к другу и советнику. Люди тянулись к нему; с первой же встречи он располагал к себе, ему доверяли, его любили.

В мелочах и в крупном он проявлял большую чуткость к людям.