Котёл

— Возможно они сами устанут безобразничать.

— Но мы не можем столько держать груз на границе, а вдруг он начнет портится.

— Заменим.

— Разве что так. Но нельзя прислать еще кого-нибудь- У меня не всегда держат нервы. Съездил бы по роже, да понимаю: нельзя.

— И мы понимаем: надо бы съездить, да нельзя.

— Ох, мать моя, головушка.

44

Капитан Васильев вспомнил одну историю, когда еще был сержантом при советской власти. Украинцы, что с ним служили, любили мутную бормотуху. Ее трудно было достать, но они умудрялись доставать ее у местных крестьян по довольно сходной цене. Это пригодилось как раз сейчас, когда никак нельзя было подступиться к этому Перевертайло.

— А что если этого Мотайло угостить как следует бормотухой- стал рассуждать капитан сам с собой, после того как пришел в себя и перестал чесаться кулак на младшего «брата». — Может, подобреет. Ведь ребенку ясно, что придирается, идет на все дешевые хитрости лишь бы затянуть время. Видать, приказ такой получил.

Он тут же позвал сержанта Артемьева.

— Саша, надо достать бормотухи, горилки по ихнему. Много. Бочонок. Угостим нашего «брата», может очухается, подобреет. Бывает же такое. А они горилку любят. Надираются до свинского состояния а потом поют песни про вильну неньку Украину. Вот деньги. Литров десять достань. Деревенским бабкам скажи: надо, родина требует. Где хошь достань.

Сержант козырнул, а к заходу солнца, пять двухлитровых пластиковых канистр, наполненных бормотухой, доставил на КПП.

— Эй, друг Перевертайло — Мотайло, давай перекусим, что нам все время спорить по поводу какой-то ерунды. Груз никуда не денется и мы не пропадем, так ведь-

— Васильев, ты хитрый москаль. А шо у тебя, окромя закуси- Не отравишь-

— Вдвоем из одного горлышка будем потреблять: ты мне наливаешь, я — тебе, — произнес капитан Васильев добродушно улыбаясь.

— Ну тады давай. Тарасик, сюда. Ежели меня эти москали свяжут веревкой, али проволокой, окажешь помош.

В кабинете Васильева уже шла подготовка, накрывали столик, нарезали колбасу, вскрывали консервы, нарезали ломтики свежего российского ржаного хлеба. Он еще пах.

Васильев только пригубил.

— Извини, у меня проблемы с желудком. Вина бы мало потянул, а эту в шестьдесят градусов, никак. Я вот отолью в маленький стаканчик проглочу, чтоб ты не волновался.

Но Перевертайло Мотайло как только увидел полную пятилитровую пластиковую бутылку, обо всем забыл.

— А, иде наше ни пропадало. Тарасик и тебе разрешаю. Чеснок, цибуля есть- Подать сюды.

Он выпил и тут же сам налил второй раз полный двухсотграммовый стакан и казалось, подобрел.

— Ты, Васильев, понимаешь- Мне этот гаманитарный груз уже надоел. Но дело принсипа. Ты вот мне объясни, почему в одной фуре у тебя всего 80 килограмм чаю, когда ета фура может вместить и потянуть тридцать а то и сорок тонн-

— Так погрузили. Чай отдельно, чтоб его не придавило мешками, — попытался отбояриться Васильев.

— Э, нет! Тут шо-то не так, це щось не те. Фура-то чижелая, не поднять. Тут щось не так. В чому гвоздь проблемы- Выкладывай, я тут же сымаю трубку и этому американскому псу Наливай Разливайченко в ухо! На тебе, шпиен. Далее. Почему резина на колесах совершенно новая- Выходит шо она предназначена для ксплуатации на длительное время, в данном случае на войну с Украиной. И ишшо такой вопрос. Када заходишь в кузов, кузов кажется короче, чем кузов на предыдущей машине, значит там щось е. Вот давай проверим тридцатый грузовик. Шо у тридцатом грузовике-

— Медикаменты.

— Гм, мудикаменты… а мне думается это отравляющие вещества. Давай посмотрим.

— Идем, — сказал Артемьев.

Перевертайло — Мотайло с трудом взгромоздили через открытый задний, и он тут же упал на ящики, в которых были упакованы лекарства.

— На тебе фонарик, смотри, — предложил капитан.

— Выгружай, я задыхаюсь. Здесь сплошь отравляющие вещества. Вот, что нам везет старший брат. Он нас хотит отравить. Тарасик, бери меня на руки!

Но Тарасик уже лыка не вязал.

— Снимите это дерьмо, — дал приказ капитан своим. Он понял, что его замысел провалился и ушел к себе.

Нетрудно было догадаться, что гуманитарный груз у границ России с Украиной нож по горлу Бардаку Обаме, поскольку в его задачу входило полное истребление русских на территории юго-востока и поэтому он приказал Пердуске-Хальцману круглосуточно дежурить у телефона, дабы в любое время получить указание. Пердуске был так этому рад, что повесил телефон на шею и спал с ним. Но что можно было приказать, если разрозненные бандеровцы не осмелились бить прямой наводкой по машинам, груженным продовольствием и медикаментами.

Когда, на следующий день, утром 22 августа автомольный экскорт пересек границу и двинулся в сторону голодного города, Пердуске воскликнул: убивают! И стал набирать номер Бардака. Но Бардак нарочно не отвечал. Он сам размышлял. Он задавал себе вопросы, что делать и не находил ответа. Пришлось остановиться на том, что… «посмотрим, что будет дальше».

Но младшие братья не сидели, сложа руки. Они добросовестно ругались, дико вопили и выкрикивали: кто не скаче той москаль!