Котёл

— Шалом, Пердуске, — сказал Кролик. — С реверсом газа промблема. Русские давят на страны Евросоюза по реверсу. Я думал, что страны запада, как только мы подпишем с ними ассоциацию будут нам качать газ бесплатно, долги Росси мы отдавать не будем, а это даст десятки миллиардов долларов экономии. Но ни тут, ни там мои надежды, похоже, никак не получат подкрепление. Я Вавакова привел, потому как у него план расправиться с востоком, пойти на Крым, вернуть его нам снова, а потом двинуть наши доблестные войска на Москву, а газовую трубу прибрать к рукам. Пожалуйста, генерал Ваваков доложи президенту, с чем мы пришли.

— Ребята, мы все три еврея собрались здесь, а когда три еврея собираются вместе, никаких переговоров вести невозможно: каждый из нас будет доказывать, что он прав и его версия относительно завоевания Крыма и России вообще самая правильная. Дойдет до кулаков. Хотите, я позвоню Коломойше, он мудрый человек, подтвердит. А потому бросим все и посетим дом терпимости, а точнее бордель. У кого он лучше- У тебя, Яцек- Пошли к тебе. У меня не очень, мне надо навести порядок. У меня одни еврейки, а надо бы разбавить русскими и украинками. Я тут думал, а может негритянок попросить у моего друга Бардака, как вы к этому относитесь.

Оба пожали плечами.

— Ну что молчите-

— Так можно. Только где гарантия, что не откусят, ведь они страстные, распалятся, не успокоишь, — сказал Ваваков.

— Пиштолль с собой надо брать, — предложил Кролик и расхохотался.

— Дикари вы оба, — подытожил разговор Пердуске. — В этом случае языком можно поработать. Любая придет в восторг, а то и в экстаз.

5

Подавляющее большинство ополченцев — жители Славянска участвовали в боях за освобождение города от карателей киевской хунты, но были и такие, кто предпочитал отсиживаться в подвалах вместе со своими женами и детьми. Говорят: в семье не без урода. Таких уродов на весь город можно было набрать сотню, если не больше. Это в основном украинцы, проживавшие на территории Донбасса и Луганска, которые считали себя русскими. Они-то и возлагали надежды на бандеровцев, дескать, вернутся свои и наведут порядок: подведут воду, отремонтируют линии электропередач, откроются магазины, заработают коммунальные службы. Чаяния, конечно, справедливы, но справедлива была и борьба с распоясавшимися галичанскими неофашистами, чужими людьми, задача которых была одна: истребить русских. Довольно сложным и непонятным было поведение шахтеров, занятых своей работой — добыванием угля, получкой, покупками, сном под бочком у жены, но не освобождением края.

Часть населения покидало город и уезжало в Россию. Но часть жителей осталась. Эти люди расположились в просторных подвалах и ждали «освободителей». И освободители пришли. Вооруженные до зубов галичане сразу стали спускаться в подвалы, даже в ночное время.

— Всем встать и выходить на улицу! — поступала команда головореза Швонди, или Дискалюка.

— Дети спят, вы что, не видите- отвечала Аня, супруга Ахрименко, здорового тридцатилетнего парня, ютившегося у нее под бочком. Он услышал нежелательный голос супруги, почувствовал недоброе и спустил ноги на холодный пол.

— Не так громко, ребята, — произнес он неуверенно.

— Шо- Зробить ему санобработку по первой категории.

Бандер тут же подошел и стукнул его по голове прикладом. Кровь брызнула на супругу и на ребенка, а Иван Ахрименко повалился на старый матрас, на котором он дотоле спал.

Уразумев такую дисциплину, все, кто находился в подвале, приняли стоячее положение, руки по швам, за исключением женщин, держащих маленьких детей, которые так же проснулись и пищали.

— Супруга Ахрименко, тащи своего амбала на горбу, он еще не все получил. Во дворе его ждет столб, на котором он будет повешен.

Аня стиснула зубы, чувствуя, что она виновата и молча взяла мужа под руку, а в другой руке держала трехлетнего сына Володю.

— Идем, будь терпелив и мужествен. Это очень важно.

Иван с трудом передвигал ноги. Поплелся к ступенькам, шатаясь.

— Давайте, москали, поднимайтесь наверх. Долго мы вам терпели, а теперь, матка боза, пришел вам конец. Наверху, на площади было много мужчин, оцепленных бандеровцами.

— У кого паспорт с собой, стать на ту сторону.

Таких нашлось с десятка не больше. Остальные уже получали кулаком в зубы.

— Кому помогал, кого кормил, кому воду подносил, с кем связь держал, падло-

Особенно любил допрашивать пленных депутат Верховной Рады Ляшка Букашка. Поскольку он сам был маленьким, тщедушным, оп предпочитал допрашивать крупных мужчин в присутствии своих головорезов, которых он финансировал на деньги, наворованные, будучи депутатом.

— Сымай штаны, куртку, головной убор, все сымай, шоб попа сверкала.

Допрашиваемый вынужден был подчиняться. Ляшка Букашка подходил ближе брал за волосы и задавал вопросы:

— Ты иде находишься-

— В Донецкой народной республике, — отвечал Игорь Гуськов в возрасте лет пятидесяти.

— Кака тебе народна республика- Ваня, дай ему битой по ребрам. Пять ударов.

Гуськов получил пять ударов по хребту и опустил голову.

— Иде ты находишься- снова задавал Ляшка Букашка вопрос.

Гуськов молчал.