Котики и кошечки

Кот огляделся, занял место около узкого высокого шкафа и замер, следя за дальнейшим развитием событий.

– Как давно вы нормально ели?

«Хороший вопрос, – усмехнулась Сашка. Сняв пальто, она небрежно бросила его на стул и одернула свой старый, но любимый свитер. Кто ж знал, что придется раздеваться… Джинсы на ней хоть и потрепанные, но не от времени… За эту ветхость в бутиках немалую цену заламывают. – Интересно, бургер нормальной едой считается в данном случае?»

– Утром. – Сашка решила не врать. – Это у меня не голодный обморок, – на всякий случай уточнила она, не желая затягивать осмотр.

– Беременность?

– Не-а, – она так резко замотала головой, что стрельнуло в ухе. – Я… м-м… как это сказать… Берегу себя… до свадьбы. – Сашка выдала глубокий вдох и потупила взор, стараясь скрыть улыбку и заодно сдержать рвущийся на свободу смех. «Соберись. Быстро! Хватит дурачиться! Это же не та роль…»

Гришин задержал на Саше внимательный взгляд, помолчал немного, а затем кивнул на стул, стоящий возле стола:

– Присаживайтесь. – Он выдвинул ящик тумбы, достал тонометр и стетофонендоскоп. – Как вас зовут?

«Если спросит фамилию, я совру…»

– Александра.

– Сознание часто теряете?

– Первый раз.

– Сколько вам лет?

– Восемнадцать.

«А вам?» – чуть не ляпнула Сашка, но представив удивленное лицо Гришина, сжала губы и принялась разглядывать ряд тонких папок на полке шкафа.

– Хронические заболевания есть?

«Да! Я больна театром, и меня никто не понимает!»

– Нет.

Медленно опустившись на стул, Сашка подтянула рукав свитера вверх и положила руку на стол. Гришин коснулся пальцами ее запястья, кивнул своим мыслям и принялся измерять давление.

– Норма, – сказал он через минуту. – А теперь снимайте свитер.

Сашка бы сняла. Обязательно. И доиграла бы пьесу до конца, вот только нижнее белье, подаренное мамой на Новый год, тянуло на кругленькую сумму, да к тому же было нежно-розового цвета с белыми кружевами. Провал всей операции…

«Сейчас в меня полетят тухлые помидоры. Что же делать?..»

Встав со стула, Сашка бросила быстрый взгляд на кота. Тот продолжал сидеть неподвижно, точно находился не в кабинете врача, а в партере театра. И тени беспокойства не отражалось на его полосатой мордочке.

«Помоги… Помоги как-нибудь! Слышишь?»

Собственно, она собиралась сбежать, так почему бы не сейчас? Самое время… Резко повернув голову к Гришину, Сашка встретила взгляд карих глаз и показалось, будто она уже сняла свитер, немногословный Илья Сергеевич увидел лифчик и все понял. Он не улыбался, но…

– Куда?! – Гришин вскочил и бросился к двери. – Стой!

Сашка лишь успела увидеть, как мелькнул полосатый хвост у двери – кот выскочил из кабинета и с победным мяуканьем устремился осваивать новую территорию. Нетрудно было представить, как он несется по узкому коридору (уши торчком, хвост трубой, шерсть дыбом), шокируя встречный персонал и пациентов.

А также было несложно представить, как за ним бежит Гришин. Халат развевается, на лице высочайшая степень раздражения…

– Спасибо, друг, – прошептала Сашка, молниеносно подхватила вещи и покинула кабинет. Воображение не подвело: кот действительно превратился в реактивную ракету и летел вперед, не замечая преград на пути, Гришин настойчиво бежал за ним.

Вот и все. Спектакль окончен.

Саша быстрым шагом направилась в противоположную сторону, надевая на ходу пальто. Она отдалялась от вероятных вопросов и объяснений, на лице сияла шкодливая улыбка, но душа дрожала и сжималась от неведомых ранее чувств (их не получилось бы обозначить или сравнить с другими).

«Отлично», – подбодрила себя Сашка, вытащила из кармана мобильник и увидела, что Димка звонил уже пятнадцать раз.

– Привет, – она быстро набрала его номер.

– Ты где?! Куда уехала?! Думать же надо! И чего ты рухнула как подкошенная?!

– Дурак, – весело ответила Сашка. – Я не рухнула, а упала в обморок. Улавливаешь разницу?

– Ни хрена не улавливаю! И чего ты так тяжело говоришь? Где ты?!

– Я просто бегу.

– Куда?

– Заре навстречу. – Сашка шагнула на тротуар и со смехом добавила: – Домой я бегу, домой!

Направляясь к главным воротам больницы, она принялась торопливо рассказывать Димке о приключении. Хотелось обернуться, и около указателя корпусов Саша не сдержалась: остановилась и развернулась на сто восемьдесят градусов, но Гришина на ступеньках не увидела. Сожаление эхом произнесло короткое «жаль» и погасло в словах, адресованных Димке:

– …ну и пусть ничего не заработала, зато прочувствовала. Не знаю, как объяснить… Слушай, ты котов любишь?

– Понятия не имею, у нас только морские свинки были.

– А я, наверное, люблю. – Сашка обернулась еще раз, теперь в надежде увидеть кота. – Убежал, надеюсь… А может, его в больнице хорошенько покормят, есть же здесь столовая.

– Эй, ты о ком?

– О коте, я тебе рассказывала.

– Слушай, твой возбужденный мозг меня беспокоит. – Димка хохотнул и торопливо добавил: – Пальто мое береги как зеницу ока, в субботу заберу. Чтобы ни пылинки, ни соринки на нем не было.

– Ну ты даешь, Димка. Да оно же драное со всех сторон.

– Это удача из него прет, понимать надо! Счастливое оно.