КОТАстрофа. Мир фантастики 2012

Следовало, наверное, спросить у Марьи, но Тимка понял всё сам, и понимание, пришедшее неожиданно, не принесло мальчику радости: его оставила мама, променяв на Болеслава Григорьевича, от Александра отказались вообще все, а довольного, сытого, богатого и хорошего заграничного «принца» никто по доброй воле за порог не выставит. Марья могла привести сюда Болеслава Григорьевича, но вряд ли сумела бы заставить того остаться.

— Я ничего не посмею с ним сделать, — безнадежно прошептал Тимка, прикусив ноготь на указательном пальце. — Он, взрослый и сильный, не станет меня слушать. А то накричит и ударит! А потом просто уйдет, и ничего не изменится…

Александр, склонив голову, внимательно посмотрел на Тимку. Потом внезапно прыгнул к окну и, легко пройдя сквозь темное стекло, пропал из виду. Мальчик вскочил, подбежал к стене. Ладони, коснувшиеся стекла, обожгло холодом, но сопротивления они не встретили, вслед за котом Тимка очутился на улице.

Александра простыл и след. Сфинкса и его свиты тоже не было видно. Тимка стоял один посреди бесцветной улицы и тихонечко скулил, ненавидя собственное бессилие.

— Сфинкс! — закричал он. — Сфинкс!

Пусть уж лучше местные его растерзают, чем пропадать одному в унылой серой пустоте! Как мог Александр его оставить?

Сфинкс явился на зов. Пришел один, гордо выступив из-за стены Нэтиной пятиэтажки, неспешно приблизился к мальчику. Сощурив человечьи глаза, спросил:

— Зачем звал?

В голосе сфинкса не было ни гнева, ни злости.

— Помоги мне, пожалуйста! — Тимка молитвенно сложил ладони. — Помоги, очень тебя прошу!

Сфинкс молчал, смотрел выжидательно.

— Всех вас обидели люди, тебя и твоих… — мальчик запнулся, — собратьев, — закончил он. — Вас предали и бросили, оставили здесь навечно. Ты не любишь меня и других людей, но Александр-то в чем виноват?! Если ты не поможешь, он тоже не сумеет отсюда уйти. Я знаю, знаю, с вами поступили плохо, но его-то за что наказывать?! Вам не дали сделать выбор, но у Александра шанс есть…

— Чего ты хочешь от меня? — перебил сфинкс торопливую сбивчивую речь мальчика.

— Помоги мне справиться с моим врагом, — набравшись храбрости, выпалил Тимка, — тогда Александр сможет вернуться домой.

— А что взамен, человечий детеныш?

Тимка вздохнул.

— Я готов остаться, уйду к другим брошенным людям жить в их секторе города.

Сфинкс покачал головой.

— Ты и так это сделаешь, человечек. Тебе нет дороги назад. Ты ведь знаешь об этом?

Тимка молчал.

— Но даже если бы ты предложил нам что-то взамен, — продолжал его собеседник, — мы все равно не стали бы тебе помогать. Кошки не вмешиваются в жизнь людей. Они за ней наблюдают. Прощай!

Развернувшись, сфинкс величаво удалился. Тимка остался один на пустынной улице. Впрочем, ненадолго. Марья сдержала слово. Серый воздух будто сгустился перед ним, и оттуда спиной вперед вывалился человек. Мальчик его сразу узнал: Болеслав Григорьевич в отглаженном костюме и при галстуке медленно поднимался с земли.

Тимку передернуло. Даже дома Болеслав Григорьевич никогда не ходил по-людски: в уютном халате и мягких тапочках. Он вечно выглядел так, будто готовился заключить сделку на миллион. Наверное, поэтому он и был богатым…

Болеслав Григорьевич огляделся. Ни тени удивления не промелькнуло в его взгляде. Лишь верхняя губа дернулась вверх, обнажая ровные белые зубы, за которыми он, как и за руками, тщательно ухаживал.

— Это сон? — спросил Болеслав Григорьевич.

Мальчик замотал головой.

— Не сон? Тогда что?

— Город брошенных, — выдохнул Тимка. — Место, куда вы хотели отправить Александра.

— Чушь! — отрезал мамин «принц». — Твой кот, ты с ним и разбирайся.

— Уже разобрался. Я его не брошу.

— Никто не просит тебя бросать, — утомленно вздохнул Болеслав Григорьевич. — Найди ему новый дом, новых хозяев, все будет прекрасно.

— Может, это вам лучше найти новый дом? — Тимка выпрямился, шагнул вперед.

Прежде мальчик стоял, сутулясь, смотрел себе под ноги, говорил тихо. Он не боялся Болеслава Григорьевича, но опасался его, как и всего непонятного, чужого, таящего угрозу.

— Что?! — От подобного обращения «принц» опешил. Затем дыхание его участилось, бульдожьи щеки налились краской, нижняя челюсть выдвинулась вперед. Он стал больше, крепче, опасней. — Ты мне хамить будешь, сопляк?!

Тимка тряхнул головой и спрятал руки за спину — не хватало еще, чтобы враг видел, как дрожат пальцы.

— Хамить не буду, — сказал мальчик срывающимся голосом. — Но Александра вышвырнуть не позволю.

— Ты… — Лицо Болеслава Григорьевича перекосилось, в нос Тимке ударил резкий запах пота, разом перебивший аромат дорогого одеколона. — Ты решил мне указывать? Вздумал покомандовать тут? Я тебя и мать твою из милости подобрал, денег вам даю, за жилье плачу, в люди хочу вывести из вшивого этого городишки, а ты…

— А я не хочу в люди, — тихо сказал мальчик. — И маме подачек ваших не надо. Не верите? Ладно. Но когда она узнает, что вы о нас думаете, мигом укажет на дверь.

— Она ничего не узнает!