Кот в мешке

Сидя за столом, мы по сотому разу терялись в домыслах. И ни к чему путному не пришли, только устали от бесплодных предположений. Множились вопросы, ответы на которые мы не находили. Кто и почему убил Памелу? Прохиндей сам свалился с лестницы или его столкнули? Он лично дал ключ Падальскому или тот принимал участие в поисках вместе с Прохиндеем и воспользовался случаем, чтобы отобрать у напарника (соперника?) ключ? Твердо знали о Падле мы лишь то, что тот пришел за последним мешком, а о мешке ему явно донес Зенончик. В доносительстве Зенончика мы теперь не сомневались, припоминая все больше подозрительных обстоятельств последнего его ужина у нас. Не только небывалую спешку, но и тот факт, что слишком уж много предметов падало у него из рук, за которыми ему приходилось то и дело нагибаться. Вот именно, нагибался и из‑под стола незаметно оглядывал все доступное его глазам пространство пола, причем только теперь мы заметили, что последние предметы почему‑то падали каждый раз все ближе к креслицу у окна. Обнаружил, паршивец, мешок! Анита же пришла позже, и у нее не было шансов увидеть мешок. Да и уехали они с Маженой поздно, около полуночи, она не успела бы предупредить сообщника, будь Падальский таковым.

Дойдя путем таких рассуждений до мешка, мы наконец встали из‑за стола, но никто из нас не успел даже прикоснуться к мешку, как заявилась Кирстен. У датской кузины было к Алиции какое‑то дело по растительной части. Она принесла с собой кипу зелени и хотела что‑то получить от Алиции из ее сада. По опыту зная, что такие дела быстро не делаются, я решила съездить за продуктами, несколько раз предупредив всех, чтобы мешок без меня не вздумали вскрывать. Причем не удержалась, чтоб не подумать: невезучий какой‑то мешок. Интересно, кто следующий категорически потребует без него не вскрывать?

Кирстен, сама того не ведая, оказала мне услугу, засидевшись до моего возвращения, а то ведь могли начать и без меня. Мы вежливо раскланялись с ней в дверях, и Беата неудержимо ринулась к мешку. Мажена демонстративно позакрывала все двери в доме на засов, а парадную еще и на ключ заперла.

И только тут Алиция спохватилась, что в комнате стало как‑то просторнее.

– А где же мои бумаги? – грозно вопросила она оглядываясь. – Кто осмелился их выбросить?

Беата горячо заверила хозяйку, что скорее бы у нее руки отсохли, чем она осмелилась хоть какой жалкий клочок выбросить. Вон все бумаги до одной – в угол она запихала эту макулатуру, он освободился, когда оттуда вытащили мешок.

Я же сокрушенно извинилась перед обеими и покаялась перед хозяйкой, что решила непременно довести до ее сведения перемещение драгоценной макулатуры, да позабыла. Теперь Алиция может встать и лично убедиться, что все бумаги аккуратно сложены в кипы и засунуты в угол между книжной полкой и колом, подпиравшим подоконник.

Алиция упорно не принимала наших извинений.

– Теперь в этой куче я ничего не найду, – злобно шипела она.

Меня разозлило глупое упорство, и я чуть было не высказалась, но сдержалась. Беата же была сама кротость.

– Ну, перестань злиться, – умоляла она хозяйку. – Если хочешь, я разбросаю, то есть, того, верну бумаги точно в такое же состояние, как они были сложены раньше? У меня хорошая зрительная память, и я прекрасно помню, где что лежало. Сделать это немедленно?

По Алиции было видно, что такой выход ее больше всего устраивал, и она немедленно приступила бы к восстановлению status qvo, восстановив в комнате прежний балаган, но раздумала. Махнула рукой и наклонилась к мешку.

***

Сверху по‑прежнему лежали роскошные бальные перчатки черного цвета. И так они были хороши, что мы вновь довольно долго любовались ими. Под перчатками оказались, ясное дело, стиральный порошок и колготки, затем набор разноцветных мелков, намордник для крупной собаки, бигуди в сетчатом мешочке, четыре разных замка‑молнии, дамские длинные шорты‑бермуды в цветочек, пять разных ключей на одном кольце, две дамские блузки, стенной барометр, большая скатерть в мелкую клеточку и килограммовая коробка шоколадных конфет, со всех сторон оклеенная скотчем.

– Скажите! – удивилась Алиция. – Пищевые продукты вообще никогда не кладут в мешки, которые выставляют на аукцион. Первый раз вижу в мешке шоколадки.

– Шоколадки – не ветчина, – мудро заметила я, – они не так скоро портятся. Несколько недель могут выдержать.

– Какие несколько недель? Я подсчитала: они пролежали у меня пять лет.

– Устроители аукциона никак не могли такое предположить. Нормальные люди сразу распаковывают мешки.

– Не знаешь, а говоришь. Аукционы устраиваются здесь каждые три месяца, так что мешок может пролежать три месяца, а любые продукты испортятся за это время.

– Как это три месяца? Не ты ли мне говорила – каждые полгода. Или даже раз в год.

– Не могла я говорить таких глупостей, ведь аукционы на датских железных дорогах устраивают раз в квартал. Я‑то лучше знаю! А ты выдумываешь бог весть что…

– Не ссорьтесь, – вмешался Павел, – давайте лучше посмотрим, как выглядят шоколадные конфеты, пролежавшие пять лет. Откроем коробку?