– Ну, населенное. Бросить в чистом поле? Разве такие имеются в Дании? А даже если где и найдется безлюдная окрестность, при обнаружении трупа сразу пустят в ход полицейского пса, а тот, не сомневайся, приведет их прямехонько в твой огород. И уж тогда, гарантирую, вспыхнет пожар в борделе. Закопать в твоем компосге? Тот же пес найдет, унюхает, не взирая на все прочие компостные составные. А может, у датских полицейских нет собак?
Алиция нехорошо выразилась и встала.
– Ну и темнота! Учтите, что в такую темь я, как тот грузинский ученый.
– При чем здесь грузинский ученый? – не поняла Беата.
– Алиция, зачем выражаешься, развращаешь молодежь? Это только наше поколение слышало о докторе Гувновидзе. И сейчас не до смеху. [2] Павел, ведерко урони поинтеллигентнее, поумнее то есть, а если упадет плохо – все равно не поднимай.
Повел Алицию Павел. Мы с Беатой остались дома.
– И какая нелегкая понесла вас туда? – недовольно поинтересовалась я. – Другого места не нашли?
– Да ведь тут все страшно обустроено, свободного местечка не найдешь, – попыталась оправдаться Беата.
Я тяжело вздохнула. Ну что мне еще оставалось?
Беата не выдержала:
– Слушай, не осуждай нас так уж… Я вовсе не собираюсь разбивать две семьи, Павел тоже, но что я сделаю, если меня так кошмарно к нему тянет?
– И взаимно, – пробурчала я.
– А тут в доме… все травмированы звуками, к каждому шороху прислушиваются…
– Особенно к рыкам из сортира.
– А у Алиции слух, как у летучей мыши. Ты уж потерпи, не обращай внимания, смотри в другую сторону. Пусть это будет такой маленький, но на всю жизнь оставшийся романчик…
– Возвращаешься ты со мной! – сурово приказала я.
– С тобой? Ну ладно, хорошо, с тобой.
***
Павел с Алицией вернулись из сада. Алиция умудрилась поцарапаться о какую‑то ветку и все сомневалась, звонить ли в полицию сейчас или подождать до утра, хотя прекрасно понимала – утренний звонок потребует модифицированной версии происшедшего, а я уже очень устала и хотела спать. К тому же, вернее всего – особо много не придумывать, как можно ближе придерживаться правды. С другой стороны, я разделяла ее опасение, что стадо полицейских в темноте потопчет ее драгоценный сад. До наступления рассвета оставалось еще часа два, ложиться спать – ни то ни се.
Да и хотелось сбросить наконец с себя тяжесть, перекинув ее на крепкие плечи ребят из полиции.
– Сама не знаю, – раздумывала я. – Подождать? А вдруг она до утра исчезнет?
– Тебя это очень огорчит? – проворчала Алиция. – Я ее сюда не приглашала.
– И я в такое бинго не верю, – уныло согласился с хозяйкой Павел. – Пытаюсь не вмешиваться, да у меня не очень‑то получается. Мой вам совет: поступайте как знаете.
– Я бы предпочла скорее отделаться от этого. И потом, они ходят с фонариками… И сами стараются не очень затаптывать не столько сад, сколько возможные следы. Ничего не поделаешь. Звони, Алиция!
***
Датские полицейские разрешили проблему максимально наилучшим способом. Приехало их всего два человека. Павел сопроводил их к Памеле, они прошли гуськом, ступая след в след, не топча зелень, разговаривали с ним по‑английски без особого пристрастия, после чего один из официальных лиц остался сторожить труп, а другой исчез с поля зрения. И наступил блаженный покой до самого утра.
***
Хотя полицейские отгоняли нас очень сурово, все же кое‑что нам удалось увидеть и услышать. Особенно большой информацией в ходе следствия располагала Алиция, и как хозяйка, и как знаток датского языка. Завтрак в этот день получился у нас очень поздним и долгим. За ним Алиция и поделилась с нами своими сведениями:
– Тебе, Иоанна, все же иногда приходят в голову здравые мысли, вот так и надо было поступить…
Я была заинтригована:
– Что же на этот раз такое здравое пришло мне в голову?
Так же раздраженно Алиция пояснила: Памелу убили не в моем саду. Ее сюда приволокли из другого места и протащили через проклятую дыру. Я сама видела, рассказывала Алиция, легавые проводили, этот… как его, какой‑то их эксперимент, и еще в состоянии понять, в какую именно сторону торчит сломанная ветка. Подбросили мне это кукушечье яйцо, а стоило бы подбросить его, как ты советовала, кому‑нибудь другому. И в другом месте. Но собака у них – чудо! Просто прелесть!
– Тогда все бы пропало. Собака вывела бы нас на чистую воду. Говоришь, прелесть?
– Слов нет! – восторгалась Алиция. – Знаешь, этот пес…
Павел невежливо перебил хозяйку:
– Алиция, погоди ты с псом. Давай по порядку. Нас будут допрашивать?
– Будут. Через переводчика.
– И что?
– Не знаю. Она убита, значит, преступление, значит, обойдутся с нами по всей строгости закона.
– Как она убита?
Ножом. Пружинным. Знаешь, таким, который нажмешь – делает «пштык» и выскакивает. Кто‑то приложил Памеле к спине нож и сделал «пштык». А собака показала… Вы извините, но собака у них – чудо! Так вот, она показала, что это произошло у границы моего сада, недалеко от дыры, но на улице. Убийца оказался какой‑то хладнокровный, подождал, пока кровь не запеклась, и только потом извлек из тела нож Так что снаружи не напаскудил…