Кот со многими хвостами

Пятеро патрульных наткнулись на труп Стеллы в полутора кварталах от «Метрополь-Холла» как раз в то время, когда мэр передавал репортерам статистические данные происшедшей бойни. Тело лежало на асфальте в переулке между двумя магазинами, в десяти футах от тротуара Восьмой авеню.

Медицинский эксперт установил, что ее задушили незадолго до полуночи.

Опознание произвели отец Петрукки и замужняя сестра, миссис Тереза Баскалоне. Мистер и миссис Джордж Петрукки лишились сознания, когда им сообщили о трагедии.

Приятеля Стеллы, Хауарда Уитэкера, тридцати двух лет, проживающего в меблированных комнатах на Западной Четвертой улице, подробно допросили.

Уитэкер был высоким худощавым брюнетом с близко посаженными черными глазами, острыми скулами и мозолистыми руками. Он выглядел гораздо старше своего возраста.

Его профессия — «непризнанный поэт», заявил Уитэкер. Однако под нажимом он признал, что работает в кафетерии на Гринвич-авеню.

Уитэкер сообщил, что знал Стеллу Петрукки шестнадцать месяцев. Они познакомились в кафетерии позапрошлой весной, куда она заглянула со своим спутником в два часа ночи. Спутник, «троглодит из Бронкса с нарисованными от руки русалками на галстуке», начал издеваться над северозападным произношением официанта. Уитэкер взял с прилавка печеное яблоко и запихнул его парню в рот. После этого Стелла начала заглядывать в кафетерий почти каждый вечер, и они подружились.

Уитэкер с возмущением отрицал, что у него была связь с девушкой. Когда вопросы по этому поводу стали настойчивыми, он разбушевался, и его пришлось утихомирить.

— У нее была простая и чистая душа! — кричал он. — Мне и в голову не приходило заниматься с ней любовью!

О себе Уитэкер рассказывал неохотно. Он был родом из Битрис в штате Небраска. Его родители были фермерами, а прадед-шотландец приехал в 1829 году из Кентукки с группой кэмбеллитов[81]. В жилах семьи текла кровь индейцев-пауни, а также чешская и датская. Дома Уитэкер посещал церковь Апостолов Христа.

Он окончил университет Небраски. В начале войны его зачислили во флот.

— Плюхнулся в Тихий океан, когда в нас врезался камикадзе. У меня до сих пор иногда звенит в ушах. Это здорово повлияло на мою поэзию.

После войны, заскучав в Битрис, Уитэкер перебрался и Нью-Йорк «на денежки моего брата Даггина, считавшего меня величайшим поэтом округа Гейдж в Небраске».

Единственным его опубликованным произведением после прибытия в Нью-Йорк два года назад было стихотворение «Зерно в коралле», напечатанное в «Виллиджер» — газете Гринвич-Виллидж — весной 1947 года. В доказательство Уитэкер предъявил грязную газетную вырезку.

— Теперь мой брат Даггин знает, что я не второй Джон Нейхардт[82]. Но я получил одобрение поэтов Гринвич-Виллидж, а Стелла мною восхищалась. В три часа ночи у нас в кафетерии происходили регулярные чтения стихов. Я жил по-спартански, но сносно. Смерть Стеллы Петрукки оставила пустоту в моем сердце. Она была милым ребенком, хотя и с полным отсутствием мозговых клеток в голове.

Уитэкер с негодованием отрицал, что брал у нее деньги.

Касаясь событий вечера 22 сентября, Уитэкер заявил, что ночь с четверга на пятницу у него была свободной, поэтому он встретил Стеллу возле ее офиса, чтобы повести на массовый митинг в «Метрополь-Холле».

— Уже некоторое время в моей голове формировалось стихотворение о Коте, — объяснил он. — Поэтому мне было необходимо там присутствовать. Стелла всегда с нетерпением ждала четверга, чтобы вечером отправиться со мной куда-нибудь.

Они походили по городу, зашли в макаронную, принадлежащую кузену отца Стеллы.

— Я обсуждал с мистером Феррикванки движение команд отпора террору, и мы оба с удивлением заметили, что эта тема нервирует Стеллу. Иньяцио сказал, что мы не должны идти на митинг, если Стелла так волнуется, и я предложил, что пойду один, но Стелла заявила, что тоже пойдет, так как хорошо, что хоть кто-то пытается прекратить эти убийства. Она сказала, что каждый вечер молит Деву Марию о безопасности ее близких и друзей.

Им удалось проникнуть в «Метрополь-Холл» и найти места впереди.

— Когда началась паника, мы со Стеллой пытались держаться вместе, но чертово стадо нас разделило. Последний раз я видел ее живой, когда ее уносила за собой толпа психов. Она что-то кричала мне, но я не расслышал.

Уитэкер дешево отделался несколькими синяками и оторванным карманом.

— Я прятался вместе с несколькими людьми в подъезде напротив «Метрополь-Холла», чтобы избежать давки. Когда худшее было позади, я начал искать Стеллу. Среди мертвых и раненых в здании ее не оказалось, поэтому я стал искать на Восьмой авеню, боковых улицах, Бродвее. Я бродил всю ночь.

Уитэкера спросили, почему он не звонил Петрукки — семья не спала всю ночь, волнуясь из-за того, что Стелла не пришла домой. Они не знали, что у нее назначено свидание с Уитэкером.