Кот, который умел искать мины

Потом незнакомый мне эльф с волосами цвета спелой пшеницы подобрал выпавшую на ковер пачку «Эльбруса», закурил, жадно затянувшись... закашлялся и вдруг одним плавным, стремительным движением прыгнул на землю. А ковер, качнувшись, пошел вверх.

Этот сон мне снится чаще других. Кажется, я знаю, почему. Наверное, он снится и остальным из нашей пятерки. Но каждому – свой. Потому что каждому из нас снится, что это у него хватило мужества соскочить тогда с «осьмушки».

ГЛАВА СЕДЬМАЯ, или О прелести провинциальных городков

Валентин Зорин, суббота, 19 июня

Пожалуй, даже логично, что в городе Коврове испокон веку ковров не ткали. Орденский капитул, пользуясь той же логикой, постановил вскоре после теократического переворота небольшой оружейный заводик, существовавший тут и прежде, – расширить, обновить, а главное – переименовать, чтобы никто не догадался. В стране, где производством смертоубийственных орудий ведало министерство сельского хозяйства, другого ожидать и не следовало. Поэтому промышленный гигант, кормивший ныне большую часть обывателей не только города, но и всей Владимирской губернии, носил гордое имя Ковровского метловязального, хотя всякого, кто попытался бы на его продукции покататься верхом, ждало горькое разочарование. Здесь производились жезлы – огневые и ледяные, освященные и заклятые сотней различных способов, – а также прочее магическое оружие, вроде приснопамятных «огненных шмелей».

Если бы не комбинат, я бы, пожалуй, смог полюбить этот город. Он был очень старый. На центральных улицах это не так ощущалось – мелькали перед глазами какие-то шельмовские рекламки, вывески латиницей – вершина провинциального шика, проплывали над головой в редкой струйке потертых бухарских ковриков ворсистые исфаганские, химически-пестрые немецкие, шелковые японские. Но сделаешь шаг в сторону – и вот ты уже попал в раешные времена, когда из подворотен несет гнилой картошкой, а на стенах пишут не «Йог-Сотот жив!», а «Петька – казел!». Сделаешь еще шаг – а вокруг город дореволюционных времен, и кажется, что вот-вот вывернет из-за угла городовой и строго поинтересуется – чем это занят гость и не злоумышляет ли вдруг на богоравного кесаря. И мнится – вот так пройдешься до самого конца по переулку и выйдешь в чисто поле, где и города-то нет, а только сельцо за оградой стоит в темных, злых лесах, где не пройти не проехать одному, не поймав дивьей стрелы в глаз...

А комбинат это благолепие портил категорически. Видно его было из любого места – когда не темные громады корпусов, так неестественно-четкие столбы дыма вздымались из колоссальных курильниц. Напитанный запахами странных трав ветер нес мельчайшую древесную пыль – отходы полировки и резьбы. Над городом стоял страшный, чахоточно-астматический кашель. Куда там иноземным свалкам отравных заклятий! Вся округа стараниями минсельхоза превратилась в такую свалку. Еще за десять порталов до Коврова можно было заметить на местности пометы рассеянной, следовой магии. Деревья, кривые, витые, увешанные «ведьмиными хвостами»; голые, поросшие поганками и бурьяном поляны. Что должно было твориться на городском ветроотстойнике, где десятилетиями копился заряженный смертельным чародейством прах, – страшно и подумать. На паперти главного городского собора (равноапостольного Владимира, как и в прежние времена – есть все же вечные ценности в провинции) взгляд мой сразу отличал профессиональных попрошаек от настоящих, окончательно опустившихся нищих. Свалка оставила на них свои следы: проклятия и сглазы, ожоги от сконцентрированной магической энергии. Нищим подавали охотнее.

Домик, куда привел нас Серов, располагался ближе к окраине. Брать такси Невидимка категорически отказался в целях конспирации, хотя, на мой взгляд, кавалькада из пяти человек с котом на буксире в общественном транспорте привлекала внимания не меньше – во всяком случае, леший-водитель, нервно шевеля веточками, ежеминутно поглядывал на нас через плечо, даже когда энтобус отъехал, высадив нас на остановке со смешным названием «Телячья улица». Конечными остановками маршрута значились «Мясокомбинат» и «Гор. кладбище». Как говорится – вот и гадай, что откуда возят.

– Ну вот, – проговорил киллер, оглядываясь. – Где-то тут... ага!

Он указал вперед и налево, где за перекрестком, на противоположном углу, за совсем не символической оградой прятался одноэтажный дом. Над воротами покачивалась вывеска – две скрещенных иголки.

– Ковросервис? – с некоторым сомнением поинтересовался Шарапов.

– Да, – рассеянно отозвался Серов, – знаю, не по его специальности, но кому сейчас нужен тавматург-трансмогрификатор высшей категории?

Я покосился в сторону поднимающихся над кронами дымных столбов. Неужели на заводе места не нашлось?