Кот, который там не был

Дороги, по которым ехал автобус были на удивление узкими, и пассажиры постоянно страшились столкновения с какой-нибудь встречной машиной. Однако Брюс вёл автобус, поднимаясь на холмы, спускаясь с них, одолевая бесконечные повороты, с дерзкой беспечностью, заставлявшей Гленду Мак-Вэннел вскрикивать, как на американских горках, а Зеллу Чизем жаловаться, что её укачивает.

Шли часы, Ирма всё говорила в микрофон, и её монотонный голос убаюкивал пассажиров, особенно после ланча. В полдень они просыпались, чтобы выпить чаю с песочным печеньем в каком-нибудь невзрачном домике с надписью «Чай» на скромной вывеске. Затем в конце дня все, спотыкаясь, выходили из автобуса, раздражённые, с затёкшими руками и ногами, чтобы зарегистрироваться в прячущейся в горной долине причудливой гостинице или посмотреть сверху на озеро. Таким образом первый, второй и третий день путешествия, по существу, слились в один.

– Не могу вспомнить, что мы вчера видели или что вчера вечером было на обед, – сказал Квиллер Райкеру. – Если бы я не записывал кое-что на магнитофон, я бы вернулся домой, не ведая, где побывал.

– А я и теперь с уверенностью не скажу, где мы находимся, – заметил его сосед по комнате.

Уютные гостиницы, под которые приспособили старые каменные конюшни или покинутые некогда монахами монастыри, не имели особых удобств и даже ключей, чтобы запирать номера, – только задвижки на дверях в спальнях, – и Грейс Атли вынуждена была доверять свои драгоценности сейфам хозяев. Аманда жаловалась на отсутствие холодильников, телефонов и телевизоров в спальнях и мочалок в ванных. Гленда Мак-Вэннел боялась пожара.

Женщины являлись на обед в юбках и туфлях на каблуках, мужчины – в пиджаках и при галстуках, а миссис Атли затмевала всех четырьмя нитками сапфировых бус на фоне большого белого резного жадеита или ожерельем из чёрного оникса и золота, приколотого у ключицы брошкой из лазурита. Нарядившись таким образом, они ели недавно пойманного лосося или жареного барашка с репой и картофелем, которых им подавали весёлый хозяин гостиницы и его краснощекие дочери.

Наступало утро, группу опять вели к автобусу, и все снова ждали опаздывающую Грейс Атли. Почти каждый день с утра моросил дождь, но к полудню выглядывало солнце и превращало воду озер и проливов в россыпь сверкающих бриллиантов.

Одним дождливым утром они посетили сырой и холодный замок с крепостным рвом и подъёмным мостом, массивными воротами, вымощенным камнем внутренним двором и большим залом с доспехами и фамильными портретами. В этом зале гид, никуда не заглядывая, перечислял битвы, имена героев-победителей, всяческие сплетни о привидениях и политических убийствах. После чего путешественники получили возможность самостоятельно ознакомиться с королевскими апартаментами, темницами и лестницами, прорубленными в скалах. Окна были маленькими, проходы узкими, а дверные проёмы низкими.

– Похоже, первые шотландцы были пигмеями, – сказал Квиллер, пригибаясь, чтобы протиснуть свои шесть футов и два дюйма в дверной проём.

– Берегись! – раздался чей-то пронзительный крик. Обернувшись, Квиллер невольно выпрямился и стукнулся головой о каменную притолоку. От удара он упал на колени, увидел ослепляющие вспышки света и услышал доносящиеся откуда-то издалека пронзительные крики и призывы о помощи. Потом он очутился на скамье, Мелинда щупала ему пульс, приподнимала веки и задавала довольно глупые вопросы:

– Ты знаешь, как тебя зовут?.. Какой сегодня день?.. Ты знаешь, где ты находишься?..

Чувствуя скорее злость, чем боль, Квиллер пробормотал скороговоркой:

– Шекспир написал «Макбета». Мускаунти находится севернее экватора. Эш Уитни изобрёл волокноотделитель. И если не возражаешь, мне бы хотелось выйти отсюда и посидеть в автобусе, пока остальные заканчивают осмотр достопримечательностей и покупают открытки.

Двайт Сомерс вызвался сопровождать его.

– На сегодня с меня достаточно замков, – сказал ему Квиллер.

– С меня тоже. Как они только жили в этих сырых, мрачных покоях?

– Они и не жили. Если их не убивали в двадцать лет, то они умирали от воспаления легких в тридцать.

– Я хотел спросить вас, Квилл, играли ли вы когда-нибудь в театре?

– Только в колледже. Одно время я даже собирался стать актером, пока некий мудрый профессор не заманил меня в журналистику, и должен признать, что небольшой актёрский опыт в моей профессии не вредит.

– Я был уверен, что вы играли на сцене. Мне очень нравится ваш голос. Я бы хотел дать вам роль в «Макбете».

– Что же вы наметили для меня? – спросил Квилл. – Призрак Банко? Одну из трёх ведьм? Леди Макбет?

– Вы не так уж далеки от истины. Во времена Шекспира её роль играл актер в женском платье, но без усов. Как насчёт Макдуфа? У него есть пара великолепных выходов. А парень, уже получивший эту роль, едва ли с ней справится.

– Там слишком много текста, – запротестовал Квиллер, – мне было бы трудно заучить его, я давно не играл на сцене. Нет, Двайт, лучше я останусь в роли театрального рецензента. Вы уже нашли актрису на роль леди Макбет?