Кот, который нюхал клей

Тотчас же вспыхнул свет, и хор дрожащих голосов сумел выдавить: «С днём рождения!»

В комнате находилось две дюжины человек, и все выглядели или пристыжено, или виновато, или испуганно.

– Чёрт возьми, вы, бестолочи! – взревел Квиллер, – Вы могли человека до инфаркта довести!.. Это ещё что?

Над ним, словно башня, возвышался чёрный медведь со стеклянными глазами и разинутой пастью, протягивающий лапу к выключателю.

Два сверкающих красных пятнышка оказались лампочками на маленьком аппарате. Он стоял на карточном столе, был включен и булькал.

– Извини, – смутилась Франческа – Это моя идея Мы воспользовались ключом, который ты мне дал.

Харли Фитч сказал:

– Мой двойник заслужил всю славу за сценическую постановку.

– Мой двойник вывернул лампочки, – продолжил его брат Дэвид, тот из близнецов, который носил усы. – Он стоял у меня на плечах и, наверное, навсегда подпортил мой знаменитый замах в гольфе.

Квиллер обвиняюще повернулся к Франческе:

– Значит, вот зачем ты задержала меня. Я-то гадал, почему ты каждые пять минут смотришь на часы.

– Нам требовалось полчаса, чтобы всё устроить, – сказал Ларри Ланспик. – Припарковать машины так, чтобы их не было видно, зайти сюда, взгромоздить медведя по этим чертовым ступенькам, а потом спрятать фургончик Уолли.

Уолли Тоддуисл, молодой таксидермист, оправдываясь, проговорил:

– Так вышло, что медведь был у меня в фургончике. Собирался везти его заказчику.

– Откуда вы узнали, что сегодня у меня день рождения?

– Папа проверил по твоей водительской карточке, – сказала Фран.

– А это что за штука? – Он указал на аппарат с красными лампочками.

– Это наш общий подарок, – сказала жена Дэвида. – Протест против смертельного кофе, которым ты угощаешь. Указывает на количество чашек, которое тебе нужно, и крепость, которую предпочитаешь. Таймер его включает.

Потом кто-то достал бумажные тарелки и чашки, а кто-то ещё открыл взорам плоский торт, украшенный горном и традиционным театральным пожеланием: «Чтоб тебе ногу сломать, дорогой!»

По мере того как Квиллер остывал, актеры и вспомогательная команда из «Мышьяка и старых кружев» тоже расслаблялись. Они все были здесь: Кэрол Ланспик и Сьюзан Эксбридж, игравшие эксцентричных старых сестёр; Ларри Ланспик, словоохотливый характерный актер; Харли и Дэвид Фитчи, им нравилось играть пьяниц, извращенцев и чудовищ; умница жена Дэвида, Джилл, создательница костюмов и декораций; Уолли Тоддуисл, гений в построении декораций из ящиков из-под апельсинов, упаковочной проволоки и клея; Дерек Катлбринк, которому предстояло сыграть первую в жизни роль; Эддингтон Смит, до боли не в своей тарелке; другие члены труппы, с которыми Квиллер был едва знаком. Они все говорили одновременно.

Сьюзан:

– Дорогой, ваш выход во втором действии был чудесным!

Фран:

– Настоящий актер думает всем телом, Дерек.

Кэрол:

– Как твоя жена, Харли?

Харли:

– Нормально, только слегка брюзжит. Доктор велел ей бросить курить, пока ребенок не родится.

Уолли:

– Что это за большая круглая штука в коридоре?

Квиллер:

– Это из замка в Шотландии. Думаю, часть декора центральных ворот.

Ларри:

– На каждом представлении она сбивалась, и мне приходилось на протяжении всей сцены импровизировать. Я был готов её убить!

Дэвид:

– Я отрастил усы, чтобы играть злодея в «Пьянице», потому что у меня аллергия на спиртовую резину, а потом решил их оставить. Джилл они нравятся.

Дерек:

– А где кошки?

Квиллер:

– В своих апартаментах, телевизор смотрят. Выпустить их?

Коко и Юм-Юм совершили торжественный выход, шагая бок о бок, как упряжка лошадей. В дверях они резко остановились, оценивая ситуацию ушами, усами, носами и своими голубыми глазами; шум, чужаки едят и роняют крошки. В следующий момент они почувствовали, что над ними вздымается чёрный медведь. Юм-Юм распушила хвост, изогнула спину, прижала уши, прищурила глаза и ощетинилась. Коко, припав к земле, осторожно пробирался к медведю, пока не удостоверился в его безобидности. Затем он храбро обнюхал его задние лапы и поднялся, чтобы потрогать лапкой жёсткий мех. Потом перенёс внимание на таксидермиста, который нервно оберегал своё произведение. Своим влажным носом Коко подверг Уолли Тоддуисла тщательному обследованию.

– Он чувствует, что ты работаешь с животными, – объяснил Квиллер, как бы извиняясь за невежливое обнюхивание Коко.

Однако Уолли был польщен.

– Если вы нравитесь кошке, – серьёзно, сказал он, – это означает, что у вас королевский характер. Моя мать всегда так говорит.

Харли Фитч поднял руку в подтверждение;

– Если так говорит мать Уолли, это истина, как в Писании, можете мне поверить!

– Аминь, – добавил Дэвид.

– А кто покупает медведя? – спросил Квиллер у молодого таксидермиста.

– Гарри Пратт – для своего бара в отеле «Буз»[2]. Я ещё успею сегодня доставить его. Вы знаете Гарри? Моя мама говорит, он больше похож на медведя, чем сам этот медведь.

– Верно! Верно! – подхватил Харли.

В следующий момент Коко обнаружил, что кто-то из гостей сидит на полу, который по праву является его царством.

– Йау-яу-яу! – стал, подкрадываясь, укорять их Коко.