Кот, который играл в слова

Она виляющей походкой скрылась за ширмой, которая оказалась зеркальной, и Квиллер поймал собственное отражение, чопорно оценивающее её удаляющуюся фигуру.

В тот же миг красивый негр с козлиной бородкой широкими шагами вышел из внутренних помещений.

– Хелло, – сказал он с улыбкой. – Я – Джек Бейкер.

– У меня назначена встреча с мистером Буланже, – повторил Квиллер.

– Я он самый и есть, – улыбнулся дизайнер. – Жак Буланже – для клиентов, Джек Бейкер – для родичей и прессы. Пойдемте ко мне в офис, s'lvousplait[16].

Квиллер прошёл за ним в бледно-голубую комнату с плюшевым ковром, бархатными стенами и изящными креслами. Задрав голову, он глянул на потолок, сплошь затянутый складками голубого шёлка, собранного в центре в розетку.

– Мужчина, я знаю, о чем вы думаете , – рассмеялся Бейкер. – Это и в самом деле минувший день. Maismalheureusement[17], это то, чего ждут клиенты. Я из-за этого ослом себя чувствую, но это – заработок. – Глаза его были полны веселья, которое своей лёгкостью начало заражать и Квиллера. – Как вам нравится приёмная? Мы только что закончили её отделку.

– Мне кажется, она что надо, если вам по вкусу сплошное белое, – ответил Квиллер.

– Не белое! – Бейкер преувеличенно содрогнулся. – Это цвет минеральной воды Виши. В нём есть оттенок зелени лука—порея.

– Такого типа дизайн вы и делаете для своих заказчиков? – спросил репортёр. – Мы хотели бы сфотографировать один из ваших интерьеров для «Любезной обители». Говорят, вы делаете множество интерьеров на Тёплой Топи.

Дизайнер заколебался:

– Не хочу, чтобы вам показалось, будто я не расположен сотрудничать, но, vous savez[18], мои клиенты не гонятся за рекламой такого рода. И если совсем начистоту, оформление, которое я делаю на Тёплой Топи, qu'est -ce qu'on dit[19], не стоит освещения в прессе. Я его невысоко ставлю! Все мои клиенты – мещане. Им нравятся стёртые клише, предпочтительно французские клише, да и то худшие. Эх, если бы я мог показать вам дизайн с воображением и бесстрашием… Пусть не слишком большого вкуса, но большой самобытности…

– Плохо дело, – сказал Квиллер. – А я-то надеялся, что мы услышим от вас великосветские имена вроде Даксбери или Пеннимана.

– Жаль, – откликнулся дизайнер. – Искренне жаль. А газетчиков я ценю. Фактически не кто иной, как американский репортёр, и представил меня в Париже первой моей клиентке – миссис Даксбери. – Он удовлетворенно засмеялся. – Не хотите ли выслушать всю эту сумасшедшую историю? C'est formidable[20]

– Валяйте. Вы не возражаете, если раскурю трубку?

Бейкер начал рассказ с явным удовольствием:

– Родился я именно тут, в этом городе, на самом—самом дне, если вы понимаете, что я имею в виду. Каким—то образом я получил образование в колледже и закончил его со степенью бакалавра изящных искусств, которая давала мне право – ma foi! [21]– работать на дизайнерскую студию, развешивая драпировки. Потому—то я сберёг свои гроши и поехал в Париж, в Сорбонну. C'est bien cа[22]. – Лицо дизайнера смягчилось. – И там—то я и был открыт мистером и миссис Даксбери – прекрасной парочкой, котиком и кошечкой.

– А они знали, что вы из их родного города?

– Mais non![23] Ради моды я говорил по-английски с французским акцентом и отпустил эту вот живописную бородку. Даксбсри купили весь этот экзотический наборчик и – хвала им! – пригласил меня оформить их тридцатикомнатный дом на Тёплой Топи. После чего все прочие значительные семьи и возжелали заполучить негра-дизайнера Даксбери из Парижа. Французского акцента я не оставлял, vous savez !

– А долго ли вы хранили тайну?

– Это давно не тайна, но, по правде говоря, скольких бы мы этим смущали? Так мы все и наслаждаемся этим маленьким безобидным divertissement[24]. Я притворяюсь французом, а они – не ведающими об этом. C'est parfait![25]

В офис, неся золочёный поднос, вошла изумительной красоты девушка. На подносе высились изящные чайные чашки, золочёный чайник, лежали ломтики лимона.

– Моя племянница, Верна, – представил её дизайнер.

– Привет! – бросила она Квиллеру. – Дозрели для кайфа? Лимон или сахар? – У неё не было и следа французского акцента. Она была американизирована, очень молода, но наливала чай с аристократическим изяществом.

– А кто делал дизайн на Тёплой Топи до того, как на сцену явились вы?

– Eh bien[26], – криво улыбнулся дизайнер, – это были Лайк и Старквезер.

Он подождал Квиллеровой реакции, но репортёр был мастак скрывать свои чувства за густыми своими усами.

– Вы понимали, что увели у них всех клиентов? – C'est la vie[27]. Клиенты – народ непостоянный. К тому же они – стадо баранов, особенно на Тёплой Топи.

Бейкер был откровенен, и Квиллер решил действовать открыто:

– Как же вышло, что вы не добрались до банковского счёта Джорджа Вернига Тейта?

Дизайнер взглянул на племянницу, а она – на него. Затем Джек Бейкер чарующе улыбнулся.