Кот и Лиса (СИ)

Миша хмыкнул.

— Я тронут, бро. Что бы делал без тебя? — он приложил ладонь к сердцу, изображая высшую степень признательности.

— Знаю хорошего доктора и несколько медсестер. Советую начать с последних, а то реально…

— Глеб, — оборвал его заботливые советы Миша, — Я разберусь.

— Уверен?

— Абсолютно.

— Не боишься, что она так и будет тебя динамить?

— Зачем ей это?

Геллер пожал плечами, не решаясь выдать то, что говорил Алисе. Но Миша догадался.

— Думаешь, она из-за тебя со мной?

— А что еще тут думать? Три месяца, Мих. Мне на второй день дала.

— Я в курсе.

— Говорила?

— Нет. Зачем? Помню, как ты вернулся от нее. Весь такой счастливый и радостный, сам же и рассказал, что подцепил на Гонке девчонку, которая живет рядом.

— А… И правда.

— Ты прав, Глебыч, если честно.

Геллер вздернул брови, не ожидая такого поворота.

— Алиса из-за тебя не спешит пускать меня в свою постель. Сам знаешь, какая она замороченная. После того, что у вас на корпоративке произошло, она вообще от мужиков шарахалась. Неужели не видел?

— Видел, — буркнул Геллер.

Разумеется, он видел, что даже при невинном разговоре с мужчинами, Алиса вся съеживалась, отводила глаза, спешила скорее уйти. Его такое положение дел радовало. Он не желал, чтобы она продолжала двигаться дальше без него. Он надеялся, что обида забудется и однажды он наберется смелости, чтобы… Однажды. Он еще не решил, но… Однажды. У него было это однажды, пока Алиса занималась одна, пока избегала мужчин, пока Мишка не навязался на ее голову со своими персоналками.

— Глеб, я люблю ее. У нас все серьезно. И за мою потенцию ты не переживай. Все будет хорошо, — Миша подмигнул, — Пошли спать. Завтра работать.

Он вышел с балкона. Геллеру не оставалось ничего, как последовать за другом. Симонов не дал ему возможности прокомментировать свое признание. Но сам факт не оставлял Глебу ни одного шанса на Алису. Разве что теплилась подленькая надежда, что Лисичка не сможет переступить рубеж, не сможет принять Мишкиных серьезных намерений. Но и эта малость улетучилась, когда через неделю она пригласила Мишу к себе. Видимо, ее соседка опять уехала, квартира была свободна. Глеб видел Симонова только на работе. Алису — там же. Сомнений не было, они переспали. Это было видно. В каждом взгляде, в каждом прикосновении, в каждом слове.

Пытаясь спасти свою подмоченную репутацию, Геллер отвел Алису в сторонку, извинился за бред, который нес во время попойки. С опозданием, но все же. Она не злилась. Потрепала его по плечу, улыбнулась так, как умела только она. Счастливая и беззаботная. Такую улыбку Глеб не видел уже давно. Так она улыбалась ему в первый день знакомства. В день, когда он лечил ее глаз. В тот самый день, когда соблазнила его. Но сегодня причиной этой улыбки был не Глеб, а Миша.

Геллер попытался альтруистично порадоваться за ее счастье, но не смог. Хватило сил только сделать вид, что все нормально, что он рад. Это выглядело почти естественно. Однако Ви скептически качала головой, изображая Станиславского, который не верил.

С этого дня Глеб постоянно напоминал себе, что зависть — это плохо. Он и раньше косился на Мишку, не понимая, как тому удается легко все, над чем Геллер потел. Похмельный и не выспавшийся Симонов мог спокойно уделать его в любом тяжелом кроссфит-комплексе. А в хорошей форме иногда даже обгонял на спринте. Выбрав после школы физкультурный, Миша закончил учебу, даже умудрялся параллельно работать. Он великодушно не брал с Глеба денег за квартиру, пока тот не встал на ноги. И потом назначил ему долю — какие-то копейки. Пополам ренту они поделили только, когда съехал тот парень, Мишкин первый сосед, и Глебу досталась отдельная комната.

Симонов привел друга в «Джедай», познакомил с Ви. Они делили пополам многое. И Глеба все это устраивало. До поры. Пока Миша не забрал у него Лисичку. Конечно, Геллер понимал, что никто ничего не забрал, что он сам запутался и запутал Алису, что Мишка имел полное право влюбиться в нее, ухаживать за ней, добиваться ее. Но каждый раз, когда Глеб видел их вместе, нелепое чувство собственности начинало противиться тому, что было перед глазами. Чесались кулаки, язык, почему-то даже между ног. Глебу приходилось уходить, чтобы успокоиться, напоминать себе, что она с Мишей, не принадлежит ему. Никогда не принадлежала.

Человек очень подлое животное — ко всему привыкает. Так и Глеб почти привык к тому, что Мишка любит его Лисичку. Даже к тому, что она, кажется, отвечала взаимностью.

Он убедился в этом на клубных соревнованиях. Каждый год «Джедай» устраивал зарубу в парке для тренеров и клиентов клуба. Участвовать мог любой. И многие подавали заявки, но все понимали, что это даже не соревнование клиентов клуба и тренеров, не соревнование между тренерами, а банальная заруба Миши и Глеба. Эти двое всегда отрывались на первой же миле от общего потока и рвали темп в своем личном зачете.