– Но решиться – это лишь цветочки. Дальше нужно пахать. Пахать – и при этом долгое время не видеть никакой отдачи. И тут тоже многие ломаются, сдаются. Начинают думать, что, как ни старайся, всё равно ничего не получится. Что им не хватит таланта, способностей, каких-то там корочек, нужных связей. Что есть много других людей, которые со всем этим справятся намного лучше, чем они… Ты не представляешь, скольких я знал взрослых мужиков, которые что-то начинали, а потом выдумывали миллион глупейших отговорок и отступались. Сколько раз я сам был готов руки опустить… Вот ты искала работу всего неделю. И, судя по твоему настрою, уже думаешь с этим завязать, так?
– Так…
– А даже если тебе
– Ничего.
– Вот именно – ничего! Если сдашься сейчас, то только потому, что сама так решила. Если хочешь чего-то добиться – смирись с тем, что не всё будет получаться вот так с ходу, по первому щелчку. Такова жизнь, по-другому не бывает.
Света сидела, боясь шелохнуться. Сказанное отцом не вызвало у неё внутри ни протеста, ни возмущения. Отец был абсолютно прав, и она это понимала. Ей даже стало немного совестно за то, что ему пришлось разжёвывать своей давно не маленькой дочери такие простые, казалось бы, истины. Напоминать себе о которых она уже должна была уметь сама…
Неспешно попивая чай, они посидели ещё некоторое время – болтая теперь уже о всяких пустячных мелочах. А когда Света в очередной раз протянула руки к чайнику, чтобы вновь наполнить опустевшие чашки, Владимир Алексеевич решительно её остановил:
– Спасибо, доча, я всё! Поздно уже, поеду, завтра на работу. – Он сделал последний глоток и начал подниматься. – За чай спасибо, очень вкусно.
Они вместе вышли в гостиную. Света тут же огляделась, ища глазами Федота, которого подозрительно долго не было слышно.
– Федечка, ну вот куда тебя несёт? – беспомощно всплеснула руками она, обнаружив, чем занимается её шкодливый любимец.
Владимир Алексеевич тоже повернул голову – и усмехнулся:
– Ты его, часом, не у Куклачёва взяла?
Молодой кот и впрямь притих не просто так. Вытаращив от напряжения глаза и изо всех сил пытаясь удержать равновесие, он медленно перебирал лапами по проволочным струнам сушилки для белья.
– Опять ведь навернёшься… – сокрушённо проговорила Света, мысленно смирившись с тем, что ей снова придётся подбирать с пола упавшие вещи.
Действительно, Федот уже не в первый раз силился пройти от одного края сушилки, упиравшегося в комод, к другому, у которого никакой страховочной опоры не было. До сих пор его попытки заканчивались неудачно. То есть – шумным падением хлипкой конструкции, разбросанным по комнате бельём и стремительным бегством самого́ незадачливого канатоходца. Который, несмотря на исключительную незлобивость своей хозяйки, после подобных фиаско всё же предпочитал на какое-то время укрыться в маленькой комнате или хотя бы под кроватью. Так, на всякий случай.
Вот и сейчас он уже почти достиг той точки, где его веса будет достаточно, чтобы привести в действие неумолимые законы физики – со всеми вытекающими последствиями.
– Ах ты мартышка!.. – Света втянула голову в плечи и зажмурила один глаз.
Федот остановился, балансируя на полусогнутых лапах… а затем неуклюже ими оттолкнулся – и приземлился на ковёр. Сушилка подпрыгнула, звякнула металлическим каркасом, но устояла.
– Ух ты! – обрадованно воскликнула Света. – Получилось!
– Что получилось? – не понял Владимир Алексеевич.
– Пройти по сушилке и не уронить её! Раньше он всегда её переворачивал и сам падал. А теперь – вот, прямо настоящий акробат!
Вид у Федота и в самом деле был подлинно героический. Усевшись на ковре, он окинул людей горделивым взглядом и слегка охорошил языком белую грудку.
– Вот видишь, что я тебе говорил? – с улыбкой сказал Свете отец. – Даже если что-то не вышло раз, другой, третий – не сдавайся. Не всё сразу.
Он шагнул в прихожую, оделся, обулся и добродушно подмигнул провожавшей его дочери:
– Ну, счастливо! На связи.
– Пока! Спасибо тебе.
– Не за что. Будут новости по работе – пиши.
– Хорошо! – пообещала Света. – Как что-нибудь наклюнется – обязательно сообщу!
Глава 15. Последний шаг
– Латте, будьте добры, – усталым голосом сказала Света. – С обезжиренным молоком и корицей.
– Это всё? – уточнила официантка.
– Пока да. Не забирайте меню, пожалуйста, скоро ещё человек подойдёт.
– Хорошо! – Высокая, ещё по-подростковому нескладная девчушка лет восемнадцати энергично кивнула головой и направилась к барной стойке.
Проводив её взглядом, Света облокотилась на спинку дивана и посмотрела в окно.
За окном шёл снег. Большие пушистые хлопья… нет, не падали – невесомо парили в безветренном морозном воздухе, плавно опускаясь на объятые торжественным безмолвием улицы, дома и деревья. На лету вбирая в себя тускло-оранжевый свет фонарей, снег источал мягкое, ровное, какое-то даже сюрреалистичное свечение и щедро наполнял им застывший в диковинном оцепенении город.