Кот Федот. Книга первая

Н-да. То же округлое веснушчатое лицо. Те же жёсткие, непонятного цвета волосы. Те же светлые, кажущиеся тускло-бесцветными глаза… Не вполне понимая, зачем она это делает, Света сняла свой спортивный топ и небрежно швырнула его на пол. За топом последовали лосины и носки. Наконец, она стянула трусики, оставшись совсем нагишом.

…Тот же махонький рост. Те же отнюдь не длинные ноги. Та же скромных размеров грудь, ставшая, кажется, ещё меньше с момента начала тренировок в «Дикой кошке». Света рассматривала себя долго, сосредоточенно… и вдруг всхлипнула – отрывисто, сдавленно, беспомощно.

Разумеется, она не открыла для себя ничего нового: в зеркале было всё то же самое, что и раньше. Просто в будничной суете она, как и, должно быть, большинство людей, подмечала свои недостатки мимолётно, вскользь, нарочно уберегая их от собственного же пристального внимания. Зато сейчас что-то неудержимо заставляло её всматриваться в свои многочисленные изъяны и впервые в жизни дотошно их изучать.

Напряжённое созерцание своего несовершенства причиняло ей острую, мучительную боль. Но ещё тягостнее было осознание в высшей степени несправедливой, но вместе с тем абсолютно непреложной истины: одним безжалостная природа даёт всё, а другим – почти ничего. Кто-то с самого детства ловит на себе восхищённые взгляды, а кто-то всю жизнь остаётся… да, именно – жалкой серой мышью. И что ни делай, в чём себя ни убеждай, как ни пытайся восполнить это чем-то другим – самого главного это всё равно не изменит. Может, поэтому Света и не испытывала торжествующего упоения после первой в её жизни настоящей победы? Может, она вообще ничему и никогда не сможет искренне порадоваться, зная, что она такая, какая есть?

Света заплакала. Но, будто пытаясь дойти до какого-то неизвестного ей предела отчаяния, она не позволяла себе отвести взгляд от ненавистного отражения. Она не вытирала слёзы, не закрывала лицо ладонями, вместо этого лишь ещё крепче сжимая кулаки. Но в конце концов, когда пытка сделалась совсем нестерпимой, она с силой зажмурилась и, отрывисто вздрагивая, опустила голову.

– Мау… – услышала она где-то подле себя. А мгновением позже ощутила, как что-то мягкое коснулось её голых ног. Она открыла глаза и увидела ластящегося к ней Федота.

– Мау! – снова мяукнул молодой кот, озадаченно глядя на хозяйку.

Света улыбнулась и небрежно отёрла ладонью щёки.

– Феденька… – ласково произнесла она. – Не обращай внимания. Это так, пустяки…

Она шмыгнула носом и снова посмотрела в зеркало. Неистовое омерзение, до которого неожиданно разрослась привычно-тихая неприязнь к самой себе, схлынуло. Жгучее душевное страдание тоже иссякло – похоже, вышло со слезами. И сейчас Света могла разглядеть себя куда более хладнокровно и внимательно.

…А она действительно прилично схуднула. На постройневших ногах начали прорисовываться линии мышц. Ягодицы оформились и «подпрыгнули». Живот стал более плоским. Спина заметно выпрямилась. А талия… Оказывается, у Светы снова была талия. Пусть не такая, как раньше, – но всё же.

Нахмурившись, девушка подошла к комоду и достала из выдвижного ящика сантиметр. Вообще, это нужно было делать натощак, но пара глотков воды – это, наверное, не так страшно.

– Да ладно… – недоверчиво пробормотала Света, глядя на риску, рядом с которой палец прижимал к коже обёрнутый в блестящую заклёпку конец светло-голубой ленты.

Она ведь так и не замерялась – да и не взвешивалась – с тех пор, как только-только начала приводить себя в форму. И теперь, очевидно, память её слегка подводила. Света подошла к спортивной сумке, расстегнула боковой карман и достала свою уже изрядно потрёпанную «кошачью» тетрадь. Открыла нужную страницу, нашла записанную полтора месяца назад цифру…

– Ничего себе! – вслух изумилась она. – Минус шесть в талии!

Чуть подрагивающими от волнения руками она обмерила живот и бёдра: минус пять и минус три с половиной сантиметра. Света вернулась к зеркалу и оглядела всю себя вновь. На этот раз – с любопытством. Она расправила плечи, подняла подбородок. Стянула с наспех сделанного хвоста резинку, бросила её на кровать, растормошила пальцами волосы и тряхнула головой. Движение вышло неказистым, но Свету это лишь позабавило. Она отставила одну ногу и игриво подбоченилась. Удивительно, но даже в таком виде – нечёсаная, ненакрашенная и заплаканная – она больше не казалась себе отвратительной. И чего, спрашивается, ревмя ревела каких-то пару минут назад?

Света улыбнулась, показала себе язык… И тут же подумала о том, насколько глупо она сейчас выглядит, стоя нагишом перед зеркалом ни свет ни заря, сначала заливаясь горькими слезами, а чуть погодя – корча рожицы. Она непроизвольно огляделась по сторонам, словно испугавшись, что кто-нибудь мог её видеть. И тихо засмеялась, встретившись взглядом с Федотом, который сидел на диване рядом со своим домиком и следил за ней широко раскрытыми глазами.

– Фе-е-едя!.. – шутливо пристыдила его Света. – Как нехорошо за обнажёнными дамами подглядывать!