Кот для двоих

Телефон внезапно ожил, завибрировал, Люся схватила его, ответила поспешно:

– Да, мама!

– Людмила, ты почему молчишь? – строго спросил смартфон. – Не отвечаешь на звонки? Мы с отцом волнуемся, ты же знаешь, так зачем всякий раз доводишь до упреков?

– Мама, я не…

– Не перебивай! У тебя был целый день! Чем ты занималась?

– Была на собеседовании, – медленно и терпеливо начала Люся.

Но Вероника Сергеевна – женщина властная – не дала договорить:

– Девочка моя, я понимаю, ты уже взрослый человек и вполне можешь сама отвечать за свои поступки, – в ее голосе слышалось нарастающее раздражение, – но разве так поступают взрослые, самостоятельные люди? Зачем ты уволилась? Я звонила тете Свете, она сказала, что тебя с удовольствием возьмут обратно, срывы бывают у всех, это не повод терять хороших специалистов…

– Мама, ну кто тебя просил, – простонала Люся, представив себе все эти разговоры в кулуарах: слухи разнеслись молниеносно, кто бы сомневался. Она понимала: ее увольнение со стороны похоже на бегство, может, так оно и есть – сбежала с поля боя. Но работать там с ними она бы уже не смогла.

– Завтра спокойно поезжай на работу, хватит уже показывать характер, надо учиться быть гибкой. Кстати, у меня есть хороший психолог, я могла бы…

– Мама, нет! – Вместо жесткого спокойного ответа получился взвизг. У самой уши заложило. Она поспешно нажала «отбой» и выключила телефон.

Как она может вернуться в компанию, где до сих по работает Алекс? Мужчина, с которым она прожила три года, за которого мечтала выйти замуж, родить детей, жить долго и счастливо и умереть в один день.

Этого мужчину она застала с новенькой девчонкой из рекламного отдела.

Вот! Вспомнила на свою голову, снова замельтешил перед глазами пошлейший сюжет – как будто чей-то новогодний ролик из Ютьюба – он и она в мишуре и красных шапках на офисном столе среди бутылок из-под шампанского…

Люся почувствовала приступ тошноты.

В тот злополучный вечер накануне Нового года вся ее так тщательно распланированная благополучная жизнь разбилась вдребезги, рассыпалась на мелкие осколки – поднимешь такой из пыли и праха, а в нем кто-то незнакомый рожу корчит.

Нет, лучше не копаться в прошлогоднем мусоре, есть опасность порезать палец и получить заражение крови.

После праздников она написала заявление об уходе, позвонила в отдел кадров и договорилась о встрече с той самой «тетей Светой» – давней маминой подругой. Заявление та брать не хотела, пыталась уговорить, сердилась и даже припугнула последствиями. Но когда сдержанная, воспитанная Люся вдруг разрыдалась, лицо ее покрылось красными пятнами и она вскочила, бросив напоследок: «Гори оно все огнем!» Начальница сбавила тон, поторопилась остановить строптивую сотрудницу, напоила валерьянкой, пообещала во всем разобраться и сделать все возможное, чтоб Люся не пострадала.

– Ну-ну, милая, – бормотала «тетя Света», присев рядом с Люсей на офисный диванчик и по-матерински обняв ее за плечи, – незачем так убиваться, подумаешь, что-то там тебе померещилось, а даже если и не померещилось – никто ничего не знает и не догадывается. Можешь спокойно выходить на работу, за спиной шушукаться не будут. Не сомневайся, меры примем, – многозначительно добавила она. – Не принимай скоропалительных решений, это может дорого тебе обойтись. Помни, я – могила! – Она провела пальцем по губам, будто запечатала.

Люся вздрагивая от недавних рыданий, взяла себя в руки. В тот момент очень отчетливо понимала, что ее ждет, вернись она на работу. Репутация брошенки, лицемерное сочувствие «что вы хотите, он слишком хорош для нее…». Блестящий взгляд девицы из рекламного и шепотки за спиной. Пожалуй, и до начальства дойдет. Вызовет на ковер, будет задавать наводящие вопросы. Главное же – каждый день она будет вынуждена видеть лицо Алекса! Она должна будет работать с ним, здороваться, делать вид, что ничего не произошло. Люся содрогнулась от омерзения, почувствовала приступ тошноты и, вывернувшись из теплых объятий «тети Светы», встала с диванчика.

– Я увольняюсь, – тихо, но твердо произнесла Люся. И ушла, оставив на столе опешившей кадровички заявление.

Вот уже двадцать дней Люся жила в доме ее детства. Весь предыдущий год она занималась ремонтом и отделкой – нанимала рабочих, ездила по магазинам и строительным рынкам, общалась на форумах, искала дизайнера… как знала. Бригада отделочников почти все доделала и уехала перед самыми праздниками.

В этот дом, еще не отдохнувший от ремонта, пахнущий красками и клеем, свежей стружкой и побелкой, она и заявилась в ночь на 31 декабря теперь уже прошлого года. А куда было ехать, не к родителям же.

Назойливый сосед

Всю ночь шел снег, утром она с трудом отрыла входную дверь – вместо крыльца сугроб.

Чертыхнулась с досады:

– Вот незадача, у меня и лопаты нет. Чем бы почистить крыльцо? Кажется, я начала говорить сама с собой…

Она набросила пуховик на пижаму, поеживаясь, вышла на заснеженное крыльцо. Холодно!

На перилах, поджав лапы, распушившись, сидел крупный полосатый котяра и смотрел на нее, не мигая.