Читаем Косыгин полностью

Арбатские высотки-книжки знакомы всей стране. А знаете, что вначале здесь собирались построить жилые корпуса? Конечно, для жилья район не самый удобный — шумная магистраль, днем и ночью выхлопы… Между тем министерства были разбросаны по всей Москве. Министру угольной промышленности отвели кабинет в одной из контор, где еще недавно принимали клиентов следователи МВД. На что Борис Федорович Братченко бит жизнью, но и он поеживался, когда за тонкой перегородкой грохотал лифт. Кого, думалось, он уносил некогда в подвалы Лубянки?

Косыгин предложил часть «книжек» на проспекте Калинина (ныне Новый Арбат) отдать министерствам. Самыми первыми свою высотку получили шахтеры.

— Ну, как устроились «на-гора»? — спросил Алексей Николаевич министра.

— Отсюда, Алексей Николаевич, с тринадцатого этажа все шахты видны, — в тон Косыгину ответил Братченко.

Они были знакомы со времени работы Косыгина в Госплане. Братченко возглавлял там отдел угольной промышленности. Их первую встречу он помнит и сегодня в свои 90 лет.

— Косыгин расспрашивал меня, где я работал, почему в сорок третьем не остался в аппарате Совнаркома, а вернулся на Дон. А я отвечал, что в сорок втором сам взрывал свою шахту имени «Комсомольской правды» и сам хотел ее восстановить после освобождения. Алексей Николаевич очень внимательно слушал и произвел на меня хорошее впечатление, — говорит Борис Федорович, словно вглядываясь в прошлое. — И знаете, что мне больше всего понравилось? Его спокойствие! До этого все начальники, с которыми я работал, были шумливыми, нервными, крикливыми. А тут человек говорит обычным голосом, но так, что невольно к нему прислушиваешься.

Для Бориса Федоровича эта деталь особенно важна, так как сам он не терпел ни крика, ни ненормативной лексики. Когда управляющий трестом «Ростовуголь» однажды выдал ему по принятой на рудниках формуле, начальник шахты Братченко спокойно — наверно, только внешне — сказал: «Прошу со мной так не разговаривать». Подействовало. Через пару лет Бориса Федоровича провожали в Караганду, следом летела негласная рекомендация: «Учтите, он никогда не ругается матом. И при нем не ругаются».

Братченко бывал с премьером в Донбассе, Караганде, Воркуте. Вместе с Косыгиным они спускались в шахту, забирались в лаву. Затем, как положено, горняцкая банька, мочалка, чтоб смыть угольную пыль, обед — причем в общей, рабочей столовой.

— В Донецке, — рассказывает Борис Федорович, — накрыли большой стол для гостей. В сторонке закусывала братва.

— А это кто там? — спросил Косыгин. Ему объяснили: шахтеры после смены, ребята из общежития.

— Приглашайте их сюда! — распорядился премьер. И посадил парней рядом с собой. Расспрашивал, как живется, работается… Это был не показной интерес, но естественный жест, Косыгин никогда не играл на публику, ему не надо было возвращаться в народ — он всегда оставался с ним.

У Теодора Ойзермана при первой встрече с Косыгиным непроизвольно вырвалось:

— Вы совсем не похожи на свои портреты! Я понимаю серьезность, даже суровость выражения лица, присущую нашим государственным деятелям. Но народ хочет видеть и их добрые улыбки.

Косыгин засмеялся, а затем просто сказал:

— Я никогда не задумывался над тем, как выгляжу со стороны, но об этом, пожалуй, стоит подумать. Мне вовсе не хотелось бы выглядеть человеком, лишенным естественных человеческих качеств.

…В Норильске Алексей Николаевич поднялся к монтажникам. Парень перепоясан монтажным поясом, настоящий богатырь, открытое русское лицо.

— Ну как живешь?

— Нормально.

— Я у вас в магазинах посмотрел — двадцать названий рыбы. Это же фосфор, — продолжил Косыгин. Монтажник слушал-слушал и вдруг говорит:

— Алексей Николаевич, на хрена мне фосфор? Я что, светиться сюда приехал? — И достал из-за пояса свои рукавицы. Грубый брезент. Одинаковые, что у монтажника, что у шахтера. Косыгин задержал на них взгляд, но тогда больше ничего не сказал. Только в самолете, как рассказывает свидетель этого разговора Евгений Александрович Козловский, все смеялся: «Ну и молодец, врезал мне с этим фосфором».

Нашла свое продолжение и тема рабочих рукавиц. После одного из заседаний Президиума Совмина Косыгин попросил остаться министра легкой промышленности СССР Н. Тарасова и его коллег из других министерств. Помощник Алексея Николаевича положил перед ним перчатки — темного цвета с матерчатым верхом и немного больше обычных. Один из очевидцев этой сценки записал слова Косыгина:

«Посмотрите внимательно. Эти перчатки выпускают за рубежом специально для строителей-монтажников. Они очень удобны для работы — эластичны, мягки и прочны. По данным строительных фирм, использование таких перчаток со всеми пальцами позволяет существенно сократить травматизм и намного повысить производительность труда рабочих».

Демонстрация монтажных перчаток закончилась деловым поручением: наладить их производство у нас, если потребуется помощь, доложить лично ему, Косыгину.

Чем болела экономика
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии