Косыгин

За столом посмеялись, вспомнили известную поговорку про то, что есть просто ложь, а есть статистика. И Алексей Николаевич, отложив листки будущего доклада, вспомнил отчий дом, родителей. Отец работал токарем, мама подрабатывала. Конечно, не шиковали, но и не бедствовали. Обстановка в квартире была простая. На питание, обувь, хорошую одежду всегда хватало.

— Папа, а ты помнишь, рассказывал о расчетной книжке дедушки, ты ведь привез ее из Ленинграда, мы все рассматривали…

— Спросим у Клавочки, она у нас домашний архивариус… Клавдия Андреевна долго не искала — в ее хозяйстве всегда был полный порядок. Через несколько минут на столе появилась расчетная книжка Николая Ильича Косыгина…

— Да, удивительный документ! — изрек, наконец, философ Ойзерман.

Вот этот исторический документ:

Сначала общие сведения:

Разсчетная книжка

утвержденная Петроградскимъ столичным

по фабричнымъ деламъ присутствиемъ и выданная

из конторы завода № 1

Акцiонернаго общества

механическихъ заводовь

«Г. А. ЛЕССНЕРЪ»

Находящегося въ Петроградъ, Выборгской Части, 2 участка, по Самсонiевской набережной, № 3

№ рабочаго 390

(Фамилiя) Косыгин

Имя и отчество Николай Ильич

Званiе кр. Моск. губ.

Должность токарь

Мастерской № 9»

На следующей странице — условия найма. Рабочий указывал, на какой срок и по какое число или бессрочно он нанимался. Николай Ильич Косыгин нанимался на неопределенный срок. Заработная плата ему устанавливалась почасно — 14 1/2 коп.

Время выдачи заработной платы: 1 и 15 числа каждого месяца, «а если эти числа приходятся в праздник, то днем раньше».

Подробно излагаются общие для всех фабрик и заводов условия сдельной работы, расчета, оплата сверхурочных, ночных смен и т. п. Приводятся далее подробные извлечения из Устава о промышленном труде (т. XI, ч. 2, свод законов, изд. 1913 г.) — общий порядок найма в фабрично-заводских предприятиях; о надзоре за промышленными предприятиями, о взаимных отношениях владельцев фабричнозаводских предприятий и рабочих; о продолжительности и распределении рабочего времени в фабрично-заводских, горных и горно-заводских предприятиях; извлечения из Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Затем на 13 страницах подробнейшие «Правила внутреннего распорядка на заводе № 1 Акционерного общества Механических заводов «Г.А. Лесснер», включая «Табель взысканий».

Ну а теперь странички, которые озаглавлены «Расчет заработка» с января 1917-го по март 1918-го, когда Николай Косыгин получил расчет.

Итак, с 16 по 31 января он заработал 146 рублей; февраль (1—15) — 97 и за вторую половину месяца еще 93, итого — 190 рублей; март — 171, апрель — 185, май — 254, июнь — 303, июль — 262, август — 260, сентябрь — 359, октябрь — 417, ноябрь, революция — 372, декабрь, новая власть, — 320 рублей.

Но что означают эти деньги? Что можно на них купить? Сколько получали тогда рабочие? В приложении к своей книге «Десять дней, которые потрясли мир» Джон Рид приводит таблицы заработной платы и цены на предметы первой необходимости, опубликованные в газете «Новая жизнь» в октябре 1917 года.

Дневной заработок в августе 1917 года составлял от семи с полтиной у печников до 8–8.50 у плотников, столяров, кузнецов. Металлисты, как видим по трудовой книжке токаря Косыгина, вырабатывали чуть больше. По сравнению с довоенным июлем 1914 года зарплата, замечает Рид, поднялась примерно в пять раз.

Теперь о ценах. Рид ссылается на таблицу, составленную городской думой Москвы, «где продовольствия было больше, чем в Петрограде, и соответственно оно было дешевле». Но разница эта относительно небольшая.

В целом продукты подорожали за это время на 51 процент больше, чем выросла заработная плата, а товары первой необходимости — «более чем вдвое против заработанной платы». Но и в это время, когда «прибытки предпринимателей были колоссальны» (Рид), Николай Косыгин на свою зарплату мог сносно обеспечить семью. На день у него приходилось 8.50 — 8.70. Два фунта (819 г) белого и два фунта черного хлеба стоили 64 коп. Фунт говядины — рубль десять копеек, полфунта масла — рубль шестьдесят; столько же десяток яиц. Кружка молока — 40 коп., полфунта карамели, бидончик керосина, спички — еще 4 рубля.

Словом, когда Алексей Николаевич как бы вновь прошелся по петроградским рынкам и лавкам, то сказал, что ему недостает воображения, чтобы представить себе современного рабочего, который зарабатывал бы в восемь раз больше, чем его отец в 1913 году. Сомнительные цифры из доклада убрали, пошли по другим страницам, а в памяти Алексея Николаевича все стоял Петроград его детства и юности.