Костычев

Афонин делит черноземные почвы на восемь групп, говорит об их плодородии, намечает правила «поправления» почв. В то время многие профессора университета читали лекции на немецком языке или по-латыни. Лекции по сельскому хозяйству Афонин читал на русском языке, и поэтому они были широко известны в Москве.

Мы видим, что в Москве прочно складывается центр русской агрономической науки. Организованное в 1818–1820 годах Московское общество сельского хозяйства могло проводить свою работу, опираясь на достижения русской научной агрономии и сельскохозяйственной практики.

Подавляющее большинство русских помещиков — ярых крепостников — смертельно боялось всего нового и передового. Они крепко держались старинки и сопротивлялись использованию науки в сельском хозяйстве. Представители реакционных помещичьих кругов печатали много статей об особых «преимуществах» деревянной русской сохи по сравнению с любыми другими орудиями обработки почвы, о том, что в России почвенные и климатические условия будто бы «более всего соответствуют» трехполью, а плодосмены и другие севообороты являются для русского сельского хозяйства ненужной и даже вредной выдумкой.

И все же в XVIII и особенно в первой половине XIX столетия русское сельское хозяйство движется вперед, становится более товарным.

Вводятся во многих местах новые технические культуры, такие, как сахарная свекла, увеличиваются посевы льна, конопли, табака. Многие помещики с целью повысить доходы от своих имений не только усилили эксплуатацию крестьян, они старались улучшить техническую оснащенность хозяйства и пытались даже использовать достижения науки. Для разработки научных и практических основ более доходного хозяйства были созданы помещичьи сельскохозяйственные научные общества в ряде районов России. Из этих обществ Московское и по своему положению, и по традициям, и по составу членов играло ведущую роль в развитии русской агрономической теории и практики в первой половине XIX века.

Московское общество сельского хозяйства взялось за разрешение ряда вопросов, связанных с улучшением земледелия и скотоводства. Подмосковные помещики, члены общества Д. М. Полторацкий и Ф. В. Самарин в своих имениях развили травосеяние, применяли улучшенную обработку почвы, приступили в широких размерах к возделыванию корнеплодов и картофеля.

Вскоре после своего возникновения Московское общество сельского хозяйства вынуждено было заняться наряду с другими вопросами также и сельскохозяйственным образованием. Из русских университетов выходило слишком мало агрономов, да и не они были нужны помещичьим заправилам общества. Им требовались специалисты «средней руки» — «ученые управители», подготовляемые из самих крепостных крестьян и обученные наукам только в таких пределах, которые были бы достаточны для некоторого улучшения хозяйства. Главное же, что требовалось от этих управителей, — преданность своим хозяевам и хорошее умение выжимать соки из «крещеной собственности».

Первые попытки создать специальное агрономическое учебное заведение были сделаны в конце XVIII столетия.

В 1790 году видный русский агроном Михаил Георгиевич Ливанов (1761–1800) организовал на юге Украины, близ Николаева, сельскохозяйственную школу для крестьян-переселенцев. Он мечтал о расширении агрономического образования на юге России, предлагал «воздвигнуть на брегах Днепра училище, где бы российское юношество, проходя поприще своего воспитания в разных науках и знаниях, могло научаться и земледелию». Ливановская школа сыграла известную роль в распространении сельскохозяйственных знаний в России. В 1797 году она была закрыта в связи с тяжелой болезнью ее организатора. Новая агрономическая школа открылась в том же 1797 году в Павловске, под Петербургом. Она прекратила свое существование в 1803 году, главным образом из-за отсутствия преподавателей.

В 1822 году Московское общество сельскою хозяйства открывает Московскую земледельческую школу с хутором для практических занятий учеников. Сначала эта школа предназначалась для обучения сельскому хозяйству только помещичьих крестьян, и лишь после 1835 года в нее стали принимать мальчиков и из других сословий.

Подавляющее большинство членов и руководителей Московского общества сельского хозяйства были помещики-крепостники. В лучшем случае они были заинтересованы в «умеренно передовой» науке. Но в состав общества входили и настоящие ученые, преимущественно из числа разночинцев. Эти ученые продолжали и развивали материалистические и демократические традиции русской науки XVIII века — традиции Ломоносова и Радищева. Без ученых «ученое» общество обойтись не могло, оно вынуждено было терпеть их в своих рядах. В обществе все время шла напряженная борьба между прогрессом и реакцией, между передовой наукой и «наукой», которая интересовалась только прибылями сегодняшнего дня.

Наиболее ярким представителем прогрессивной части общества сельского хозяйства был профессор Московского университета, выдающийся русский ученый Михаил Григорьевич Павлов (1793–1840).