Костры Тосканы

— Нет. Мне нечего таить от мирян и братьев по вере! — Савонарола хищно прищурился. — Вам не удастся избавиться от меня. Я слышал, вы вновь обратились к Риму с письмом, исчисляющим мои прегрешения. Предупреждаю, я долее этого не потерплю. Извольте направить Папе письмо с заявлением о пересмотре прежних позиций.

Францисканец ласково улыбнулся.

— Я этого сделать никак не могу. Я убежден, что вы встали на ложный путь.

— Что может убедить вас в обратном? — Доминиканец, сложив на груди руки, пристально посмотрел на противника.

— Только глас Божий, фра Джироламо, и никак не меньше того.

Полный пожилой францисканец выглядел очень мирно, однако слова его дышали непримиримостью. Тем не менее Савонарола ухватился за них.

— Вот и прекрасно. А знамения вам будет достаточно? Золотого сияния, вознесения над толпой? Если со мной вдруг такое случится, вы поверите мне?

— Да, — усмехнулся Орландо Риччи. — Если такое случится, я перед вами склонюсь.

— И сообщите о своих заблуждениях Папе?

— В этом случае — да.

Толстые губы Савонаролы расплылись в улыбке.

— Я только из Сакро-Инфанте. У сестры Эстасии было видение, провозвещающее мое возвышение. Что вы на это скажете, а?

Францисканец пожал плечами.

— Скажу, что не все видения истинны. И что люди часто выдают желаемое за действительное. — Он вздохнул и подхватил свисающие с его пояса четки. — У вас есть ко мне еще что-нибудь, преподобный отец?

— Да… кое-что, — медленно отозвался Савонарола. Ожидаемого эффекта не получилось, он был раздражен. — Надеюсь, вы понимаете, что наши мартовские костры должны поддержать все общины Флоренции? И в связи с этим…

Францисканец резко прервал его:

— Нет. Я не вижу необходимости в сжигании изящных вещиц и предметов искусства. Вы и так уже уничтожили очень многое из того, что приносило Флоренции славу. Вы опустошаете город, и я отказываюсь участвовать в этом.

Савонарола возвысил голос.

— На то воля Божия. Господу для размышлений любезна пустыня.

— Но Флоренция не пустыня! — вспылил фра Орландо — По крайней мере, еще недавно она таковой не была. Наш город в своей красоте соперничал с Римом. Вы же за каких-то три года умудрились превратить его в захолустье. Я не стану вам помогать! Я не стану за вас ратовать! Наоборот, я буду отрицать ваши безумства до последнего вздоха! Впрочем, Господь милостив и, возможно, продлит мои дни, чтобы я мог полюбоваться тем, как вы сходите в ад! — Лицо францисканца побледнело от гнева, — Не ждите от меня извинений, любезный приор, ибо я нисколько в своих словах не раскаиваюсь! И чтобы не взять на душу еще один грех, говорю вам: прощайте!

Савонарола был удовлетворен. Вспышка Риччи обрадовала его, а не задела.

— Я буду молиться за вас, — сухо сказал он.

— А я за вас — нет.

Приор Санта-Кроче отвернулся от приора Сан-Марко и растворился в сумраке францисканского храма.

* * *

Письмо Лодовико Ронкале в Синьорию Флоренции.