Костры из лаванды и лжи

Они уже дошли до другого конца зала и развернулись, когда Женя, всё обдумав, негромко произнесла:

– Но комиссар мог просто посчитать всё это нелепым совпадением.

– Камеры, Эжени. На ресепшн есть камеры. На записях видно, что в сторону правой башни прошла сначала она. И только потом ты.

– Ну, я бы могла обогнать её по дороге, – Женя пыталась рассуждать логически, будто следователь теперь она.

– Но ты ведь не обгоняла.

– Нет, конечно. Но…

– Сумка. У неё с собой была сумка.

– У меня тоже.

– Звёздочка моя, я знаком с Моник одиннадцать лет, и точно знаю, что она никогда не изменяет своему утончённому стилю, а тут такая сумка. Не её маленький клатч, не изящный ридикюль, понимаешь?

– Всё же мне сложно в это поверить. Если она смогла продумать до мелочей то, как… – Женя замялась. – Одним словом, почему позабыла про камеры?

– Вряд ли именно забыла, – Фабрис пожал плечами. – Записи с камер не хранятся долго. Никто бы не стал проверять их именно в тот день. Но в дело вмешался Его Величество Случай. Моник не могла предположить, что в башне случится пожар, и начнётся разбирательство…

– И что теперь? Ей предъявили обвинение?

– Увы, все эти совпадения – не доказательства. Прямых улик так и не нашли. Поэтому мадам Бланшар отделалась всего лишь увольнением.

Женя стиснула зубы. Эта новость была не из приятных. Всё же несостоявшаяся подруга заслуживала наказания. Хоть какого-то! Видимо, мысли отразились на её лице, потому что Фабрис добавил:

– Знаешь, в отельном бизнесе все друг друга знают, и новости о пожаре и о его истинных причинах быстро разлетелись. Боюсь, карьера мадам Бланшар, как управляющей отелем, закончилась. А что до натюрмортов на чердаке… – Фабрис, видимо, вспомнил её изначальный вопрос. – Всего лишь мера предосторожности. Вдруг бы Эду вздумалось погрустить о былом. Иногда он приходит на чердак. Редко, но бывает. Я просто хотел создать видимость, что всё стоит на своих местах.

– А я-то подумала, что у меня очередные галлюцинации.

– Прости, крошка моя.

– Тебя – прощаю.

– А его?

Они оба поняли, о ком он спросил. Внутри что-то болезненно дрогнуло, и Женя поспешила отвернуться, будто её привлекла одна из картин.

– Теперь Бертин здесь, в своём творчестве. И люди должны её знать и помнить! – с горячностью произнёс Фабрис. – И я не жалею, что тайком стащил картины с чердака. Пусть и был за это избит!

– Что?!

Женя изумлённо уставилась на мужчину, но на антрацитовой коже лица, конечно, никаких следов побоев не наблюдалось.

– Ну ладно, не избит, – ухмыльнулся он. – Но пару раз Эду мне точно успел врезать. Зато он спустил пар, и теперь я могу, не таясь, нести в мир творчество моей покойной талантливой подруги.

– Согласна, – Женя кивнула, улыбнувшись. – Порыв достоин уважения.

– Знал, что ты меня поймёшь, капустка моя. Твоя подруга тому пример. Когда кто-то заказывает копию с картины из этой коллекции, у меня на душе становится чуточку светлее.

– Что ж, и я рада, что приехала сюда. Наш разговор помог мне разобраться во многом.

Фабрис склонился к ней и расцеловал в обе щеки, а вместо третьего поцелуя тихо произнёс, пристально глядя в глаза:

– Съезди к нему.

Его тихая просьба набатом отдалась в ушах и обдала морозом, заставив поёжиться.

– Я… Я не могу.

– Пожалуйста. Он мечется, как раненный зверь. Музей закрыл. После пожара отменил все брони на номера в отеле. Колоссальные убытки… Но дело, конечно, не в деньгах, а в нём самом.

– Я не знала… Но зачем? Я не понимаю. Даже если ему так ненавистен теперь отель, зачем же всё закрывать? Рушить дело своей семьи! Мог бы уехать в Экс и жить там. Нанял бы нового управляющего, и дело с концом!

– Не всё так просто, – Фабрис вздохнул. – Сбежать и бросить всё было бы проще. Перевернуть страницу. Забыть. Но Эдуар винит себя в том, что произошло с Бертин и чуть не случилось с тобой. Понимаешь, так он наказывает себя! Вновь и вновь переживает горькие воспоминания.

– Я вряд ли смогу на это повлиять и вооб…

– Теперь он сходит с ума, Эжени. Помоги ему. Не повторяй чужих ошибок.

Свет в конце тоннеля

Отель «Шато Д’Эпин» даже со стороны казался безлюдным и каким-то опустошённым. Женя попросила таксиста не подъезжать к входу, а остановиться на парковке. Обычно она была как минимум наполовину заставлена машинами персонала и постояльцев, но сегодня тут стояло всего четыре автомобиля, включая внедорожник мсье Роше.

«Ладно, значит он здесь. Хорошо».

Нервничая, как в свой первый рабочий день, Женя поднялась по каменным ступеням крыльца и отворила дверь. В этот раз её не встречал даже кот-домовой.

«Как же тихо!»

Её шаги эхом разнеслись по лобби.