Читаем Костя в средней школе полностью

Я не рассказывал, что на протяжении многих лет мне снился повторяющийся кошмар: мы остаёмся с Марусей наедине в небольшой комнате, и я, не вынеся мучительного молчания, начинаю нести какую-то пургу; Маруся смотрит на меня круглыми глазами, я понимаю, что пора остановиться, но вместо этого пытаюсь вырулить так, чтобы эта околесица приобрела видимость глубокого смысла. В результате поток бреда становится всё более бредовым, и в конце концов я просыпаюсь. Из каких глубин моего подсознания всплывали красные жучки-инопланетяне, о которых я толковал Марусе, понятия не имею. Как и о том, почему от одного взгляда на них у человека вырастает на лбу третий глаз, который, хоть и выглядит жутко, но позволяет читать чужие мысли, и с какой стати вся эта ситуация символизирует процесс взросления. В результате, остаться с Марусей наедине мне и наяву представлялось кошмаром.

К счастью, Никитос, а, точнее, его родаки не подвели. Более того, Вергилия сказала, что привезти её некому, а вот с Матвеем отпустят на электричке, если я встречу на станции. Ещё б не встретить!

Я не мог поверить в своё счастье. Маме, кажется, тоже не верилось. Бабушка очень обрадовалась грядущему празднеству:

— А то я уж боялась, что мамочка совсем ку-ку, — поделилась она.

До дня рождения оставалось десять дней. Десять дней мучительного ожидания. Я везде ходил с телефоном, чтоб не пропустить сообщение о том, что кто-то из приглашённых не сможет приехать. Я выбирал мороженое в местном магазинчике, когда оно-таки пришло. От Никиты. У его родителей изменились планы. У меня опустились руки, мир рухнул. Я положил мороженое обратно в холодильник и вышел. Какая дурацкая затея с днём рожденья! Теперь получатся две сладкие парочки, а Вергилия с Матвеем того гляди смоются пораньше — вот будет жесть!

— Привет! — сказал кто-то. — Чего пригорюнился?

Я поднял голову — этим кем-то оказался Витечка, мальчик на год младше меня, живущий через два участка от нашего. Давным-давно мы играли с ним в одной песочнице. Уже тогда он казался мне странноватым. «Хороший мальчик, — говорила про него мама, — просто очень непосредственный». Витечка был и остался довольно упитанным, а ноги у него расходятся от коленей Эйфелевой башней. Он носит очки и волосы до плеч. Чёлка закрывает ему пол-лица.

— Привет, — сказал я. — У меня день рожденья через три дня, хочешь прийти?

— Хочу, конечно, — ответил Витечка. — У меня уже и подарок есть.

— В смысле? — удивился я.

— Да мне недавно гости подарили машинку, а я в них не играю.

— А-а, — протянул я.

— Любишь машинки? — спросил он с надеждой.

— Обожаю, — ответил я, и Витечка просиял.

Мне становилось всё хуже: «Вот будет круто, если все одноклассники не смогут, а придёт один Витечка».

— Ну, до скорого, — сказал я, сел на велосипед и уехал. Домой я вернулся не скоро.

— Мам, Никита не сможет приехать, и я пригласил Витечку.

Мама от удивленья даже не придумала, как отреагировать.

Сейчас мне, конечно, смешно вспоминать свой двенадцатый день рожденья, а тогда было совсем не до смеха.

Во-первых, в прогнозе погоды откуда ни возьмись возникла гроза. Я боялся, что нам придётся сидеть в доме, а там нечем заняться, да и мама перенервничает.

Во-вторых, Вергилия с Матвеем должны были приехать позже Маруси. Если к этому добавить дождь, то риск остаться вдвоём резко возрастал.

В-третьих, Витечка. До меня дошло, что от его непосредственности можно ожидать чего угодно. Я так надеялся, что он забудет про мой день рожденья!

Я аж осунулся от треволнений, и мама несколько раз щупала мне лоб.

— Может, это коронавирус так протекает? — тревожилась она.

— Конечно, — подтверждала бабаня. — То-то вчера летучая мышь над домом кружила.

И вот день рожденья наступил: всегда такой счастливый, беззаботный, долгожданный… Подарки, тортик и никаких трудовых повинностей. А я его испортил. А следующего ждать ещё целый год.

Я проснулся ни свет ни заря. Получил подарки. Отличные, как я потом понял. Мама расстроилась, не заметив у меня восторга даже по поводу электронных часов. И вкуснейший завтрак с гренками с трудом в меня влез. Небо затянуло облаками. «Скорей бы этот день закончился», — только и думал я.

Позвонил Никита — поздравлял, извинялся, что-то желал… Я вяло благодарил.

«Мы подъезжаем», — пришло сообщение от Маруси около двенадцати часов. Я схватился за голову: электричка с Вергилией только в час, до станции пятнадцать минут — что мы тут будем делать вдвоём столько времени? Естественно, я вспомнил свои сны и пообещал себе вообще не открывать рот, каким бы тягостным ни было молчание. И тут за калиткой показался Витечка — я бросился его встречать как самого долгожданного гостя!

— Привет, заходи-заходи.

Вместо машинки он подарил клёвую настольную игру.

— А как же машинка? — спросил я, поблагодарив за подарок.

— Да я ж шутил, — огорошил меня Витечка. — Думаешь, я совсем того?

Я пожал плечами и поспешил сменить тему:

— Сейчас приедет моя одноклассница, а потом мы все вместе пойдём на станцию встречать ещё двоих.

— Везёт тебе, — вздохнул Витечка, — ко мне бы ни одна одноклассница не приехала.

Перейти на страницу:

Все книги серии Костя Куликов

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное