Кость для Пойнтера (СИ)

Сосредоточившись и заклинив трофейную дубинку в ферме ворот так, чтобы не свалиться во время заклинания воздуха, я принялся выплетать вихрь отвыкшими от такой работы пальцами. Скоро он достиг необходимого тридцатифутового размера и медленно поплыл к акведуку, извиваясь полосой дрожащего марева наподобие безлапого тесайрского крокодила. Над горячим металлом потребовалось потратить немало сил, чтобы рукотворный смерч не погас в потоке восходящего горячего воздуха, но в итоге он даже усилися, поглотив даровой жар. Вздохнув поглубже, я вытянул руки, поворачивая ладонями вниз, чтобы заставить туго скрученный жгут воздуха нырнуть в жидкий чугун.

В первые мгновения вроде ничего не произошло, только взметнулись вверх огненные клочья вспененного металла… Затем вдруг грохнуло, и над акведуком встало зарево пламени. Во все стороны полетели осколки камня и огнеупорного кирпича, из прорехи вниз потянулась сияющая струя расплава. Достигнув воды у самого основания опоры, он взметнул струю пара чуть ли не выше арки и взорвался с еще более сильным грохотом.

Этого бы с лихвой хватило сражавшимся на площади, но как и в случае с самим восстанием, я опять не рассчитал масштаб воздействия. Последний взрыв подрубил опору акведука, и она торжественно завалилась набок, вырывая из него изрядный кусок. В облаке пара и пыли замерцал ало-оранжевым раскаленный жидкий чугун, и считанные секунды спустя в озеро обрушился весь поток металла из нескольких непрерывно действующих домен. Загрохотало вдесятеро громче, а пар метнулся во все стороны не хуже, чем при разрыве файрболла с дом размером.

Меня снесло с заводских ворот и швырнуло на вовремя подвернувшуюся кучу угля, по счастью, не ошпарив насмерть. У дальней стены пещеры резко подпрыгнули и покосились от ударной волны исполинские вентиляционные короба, домны дружно выдохнули языки пламени до самой кровли. Меж тем огненный поток продолжал стекать в воду, уже без взрывов, но с непрерывно хлещущим вверх рукотворным гейзером. На площадь обрушился горячий дождь, перемежаемый диковинно застывшими клочками и каплями застывшего чугуна, осколками камня и клубящейся пылью.

Этого оказалось более чем достаточно для того, чтобы прекратить всякий намек на смертоубийство между станцией и заводским полем. Единым потоком без малейшего признака враждебности люди и гномы, шахтеры и рабочие вперемешку со стражниками устремились мимо меня к месту катастрофы. Привычка сообща устранять всякую опасность для подгорного бытия оказалась в них сильнее вражды, разбуженной нашей неудачной интригой.

Неожиданно в голове сами собой всплыли слова Кропфарба: «Свобода строит, воля рушит». Получается, я тоже не умею без излишнего размаха? Ибо за что ни возьмись, без войны, потопа и Мировой Погибели у меня пока как-то не получается…

Народ схлынул так же быстро, как поднялся на спасение общего места работы и жизни. Даже те раненые, кто был в состоянии, убрели на помощь здоровым. На площади остались только мертвые, беспамятные -- и я, после недолгого полета и ошеломительного удара оземь пребывающий где-то посреди между этими состояниями.

Впрочем, в одиночестве я оставался недолго -- стоило пошевелиться и попытаться встать, как ко мне устремился с трудом ковыляющий трансальтинец. Судя по всему, он не обирал трупы, а наоборот, проверял, не нуждается ли кто в помощи -- мародер бы сейчас убежал прочь от выжившего. Сначала неведомый доброжелатель помог мне подняться на ноги, отряхивая от грязи -- и лишь потом вгляделся в лицо, явно узнавая.

Утираясь рукавом, я тоже опознал в нем старого знакомого, горного лиса. Сегодня он был не при полном параде, как во время встречи заговорщиков в «Пьяной Эльфи», а запросто, примерно так, как при нашей первой встрече.

Нельзя сказать, что это узнавание обрадовало нас обоих, однако Торвальдсена встреча явно поразила больше, заставив внезапно отшатнуться с руганью. Объяснение такому обхождению с его стороны последовало тут же, показав немалую догадливость временного представителя куреней.

-- Твоих рук дело, демонов кукольник? -- хрипло спросил он, махнув рукой в сторону огненного водопада, неясным пятном мерцавшего сквозь туманную завесу, а потом обведя ею разгромленную площадь.

Вместо ответа я лишь рванул ворот брезентового пончо, задыхаясь от густого, как в огрской бане, пара. Пальцы больно скребнули по не зажившему толком ожогу между ключиц, печать, наложенная Каменной Птицей, засаднила в сыром воздухе.

-- А, так вот чья это работа... -- Торвальдсен закашлялся и сплюнул в мох каменной пылью, которой наглотался при взрыве. Разглядел отпечаток когтя Породительницы, он сделал из увиденного какие-то свои, сугубо местные выводы.

-- Ты же знал, на чьей стороне идешь, -- удивился я претензии вроде бы трезвомыслящего трансальтинца.

-- Не знал, с кем, -- отрезал тот, но сразу же объяснил столь внезапную перемену отношения: -- Думал, с человеком... А не с марионеткой высших сил.