Кость

– Шевелимся, шевелимся! – с секундомером в руках командовал младший лейтенант.

И толком не проснувшиеся парни как могли пытались ускорить уборку кроватей. В памяти еще теплился прошлый инцидент, когда не уложились в нормативы, и то наказание – марш-бросок в полном обмундировании. Повторять подобное, ой как не хотелось. На это раз стрелка секундомера замерла за секунду до роковой цифры.

– Молодцы, учитесь на своих ошибках, – прохаживаясь перед строем солдат, похвалил всех офицер.

– Товарищ младший лейтенант, разрешите обратиться?

– Рядовой Губа, выйти из строя.

Алексей Губа попал в армию через год после первой попытки, врачи военкомата долго не могли принять решение по категории годности призывника. Худощавый, высокий, он, во-первых, имел дефицит массы тела, а во-вторых, не совсем здравые мысли в беседе с психиатром стали поводом для обследования в психоневрологическом диспансере. Впрочем, этот же стационар признал его годным, решив, что армия исправит увлечения магией. Поэтому, сбрив шевелюру, рядового Губу отправили на службу.

– Я умею предвидеть темные события, – начал рядовой Губа. – И хотел бы предупредить вас о возможном несчастном случае с летальным исходом из-за темного ритуала с костью дьявола.

– Ты че, придурок, рядовой! Встать в строй немедленно! – выругался младший лейтенант. – Они на «гражданке» вообще с ума сошли, берут в армию полоумных.

– Я помочь хочу! – не успокаивался Алексей. – Они заставят повеситься…

– Товарищ младший лейтенант, рядовой Губа хочет получить значок «Отличник доноса»! – съязвил Кротов, и вся рота разразилась смехом.

– Отставить смех.

– Вечером приколем ему значок! – выкрикнул кто-то из строя, и вся казарма снова разразилась звонким хохотом.

– Отставить! – приказал офицер. – Две минуты на сборы, и жду всех на плацу. Раз все такие веселые – будем выгонять смех!

Конфликт между дедами и офицерским составом назревал давно, они с первого дня не нашли общий язык, отказываясь жить по уставу, как того требовал Сомов. И поэтому во вверенной ему роте участился травматизм среди новобранцев. Таким нехитрым способом старослужащие хотели подпортить карьеру слишком уж правильному лейтенанту. В свою очередь Сомов как мог муштровал солдат, выбивая из их голов бунтарские мысли.

После часового марафона все солдаты так и норовили то толкнуть, то словесно оскорбить рядового Губу. Сослуживцы вымещали злобу как могли на отличившемся солдате.

– Кстати, Рыжий, если Сом и дальше будет лютовать, у тебя есть шанс поднять деньги на дембеле, – показывая удавку, сказал Кротов. – По-любому кто-то не вытерпит и наденет «посмертный галстук».

– Видно будет, – снимая хабэ, ответил старослужащий Рыжов. – Сейчас есть дела поважнее, вечером значок выписать надо, ты как?

– Сегодня «пас», от этого марш-броска все тело ломит.

– А ты, Ствол?

– Я с тобой, братан, надо так надо!

В дембельский аккорд Рыжого и Ствола усиленные физические нагрузки явно не вписывались. И, несмотря на ежедневное избиение новобранцев, послабления со стороны Сомова не намечались. А тут еще этот чудик рядовой Губа сам вызвался на роль жертвы. Так что, как говорится, на ловца и зверь бежит.

– Ну че, темный лорд, пора тебя жизни поучить, – начал рыжий. – Потом спасибо на «гражданке» скажешь, армия из тебя человека сделает.

– Парни, отпустите меня, добром это не кончится, – сказал привязанный к стулу Губа. – Я знаю про кубик с символами и знаю, что у вас выпало.

Рыжий и Ствол опешили и переглянулись, никто не ожидал такого прямого диалога. Но первым смекнул, что к чему, рядовой Рыжов – дух мог подслушивать.

– Он крысятничал! Подслушивал!

– Тем проще для нас, – заявил Стволов. – Сто шестьдесят тысяч на дороге не валяются, два призыва не могли выиграть бабло. А тут ты сам назвался!

– Ствол, на фига ты ему это говоришь?

– Пусть знает, один хрен уже ничего не поменять, он сам выбрал свой путь! – затягивая узел, прошипел рядовой Стволов. – Вся рота видела, что он чокнутый. На нас никто не подумает.

Напуганный Алексей хотел было возразить, но ему запихали в рот кляп и посильнее затянули узлы на ножках стула. А чтобы солдат перестал сопротивляться, Рыжов ударил его в живот, потом еще раз, в грудь, и еще раз в живот. Сквозь кляп Губа лишь жалобно постанывал, взглядом умоляя отпустить.

– Стой, рыжий, его сильно бить нельзя, лейтенант спалит, что наших рук дело.

– И что предлагаешь? Пристыдить его пальчиком? Ствол, ты гонишь, я ему по почкам сейчас пару раз хорошо приложусь, и норма, поссыт кровью пару дней в санчасти, потом вернется, мы его еще разок поучим, а там, гляди, на третий день благородное дело сделает, избавит мир от своего присутствия.

– Зря ты ему про бабки рассказал, он теперь точно настучит, – предположил Стволов, на что связанный солдат одобрительно кивнул. – Видишь, он полный дурак. Его прямо сейчас валить надо. Вот только как?

Рыжов подкурил сигарету и стал нервно ходить из угла в угол, пытаясь найти решение.

– А давай его накурим? – неожиданно предложил Ствол. – И на плац выпустим, он побузит маленько, все увидят, что умом тронулся, а под утро сам «галстук» примерит.