Космонавт Сергеев

— Зве-ерь! — подтвердил Саня, жадно хватая раскрытым ртом кислород. — Горючку только зря сожгли.

— Вот тут, Саня, ты не прав. Пока мы на тройке с бубенцами неслись, я кой-чего накумекал.

— У меня тоже идея.

— Ты свою идею выкинь и забудь. Понял? — отрезал Громов. — Знаю: на фюзеляж хочешь садиться!

— Точно.

— А из этого ничего не выйдет. Так что, Санечка, как говорит моя Маришка, глядей по сторонам и шевели дальше.

И странно: Саня подчинился. Даже почувствовал себя как-то легко и свободно — майор Громов приказал ему расслабиться. Первый Сергеев неожиданно проснулся в старлее доблестных ВВС, вышел из тени, предоставляя второму Сергееву спокойно отдыхать, готовиться к последней, решающей схватке с ураганом. Первый Сергеев, улыбнувшись мальчишеской улыбкой — рот до ушей, — с любопытством завертел головой. Стратосфера показалась ему сказочным миром. Горизонт отодвинулся, перед фонарем кабины стояла не прямая линия, как обычно, а размытая атмосферой даль. Темно-фиолетовое небо было глубоким и бездонным. На небе ярко, немигающе, припорошенные солнечным светом, горели звезды. Впитывая распахнутыми настежь глазами эту неземную красоту, Саня посмотрел наверх — там, чуть выше, начинался Космос. В памяти мгновенно вспыхнул проблесковый маяк, темный шар спускаемого аппарата посреди бушующего озера, и кабина прекрасного современного самолета вдруг показалась Саньке тесноватой. Он сжал ручку управления и представил себя летящим в космическом корабле. И сразу шар авиагоризонта на приборной доске превратился в глобус с материками и океанами, сектор газа стал рычагом управления маршевыми ракетными двигателями. Саня вышел на орбиту! Он видел землю, видел зарождающиеся циклоны, пятна планктона в морях, огонь в лесу, желтые поля спелой пшеницы. Он докладывал в Центр управления о тайфунах, лесных пожарах, подсказывал специалистам, где стоит искать полезные ископаемые, исследовал геологические разломы, Солнце, изучал звезды.

Еще он смотрел во Вселенную и чувствовал, что не может охватить ее бесконечность сознанием. И от этого какая-то мощная, загадочная сила еще сильнее влекла его к звездам, хотя это был не хлеб, не вода, и тысячи, сотни тысяч людей вполне нормально существуют, обходятся без звезд, без их тайн, а он, старлей доблестных ВВС, почему-то обходиться уже не может. Жгучее любопытство магнитом притягивало его взор к далеким светилам, словно в этом любопытстве он обретал самого себя, становился настоящим, каким был задуман природой. Но какой он настоящий? Какой из двух Сергеевых выражает его истинную суть? Может быть, оба сразу? Или есть еще другие, неизвестные пока Сергеевы? Сколько их? Когда они явятся из горнила Времени? Да и явятся ли вообще? Что скажет ему сегодня вечером генерал Матвеев, о каком повороте судьбы сообщит? Саня не знал этого. Какая-то новая жизнь ждала его, волновала, непонятно тревожила. И эта новая жизнь сконцентрировала в себе все предыдущие мгновения и весь этот, еще не завершенный полет.

Глава 9 Схватка с ураганом

— Ну как? — голосом Громова заговорили наушники.

— Красиво! — вздохнул Саня, продолжая смотреть на звезды.

— Я спрашиваю, как будем из этой неприглядности выбираться?

— Пустяки, — сказал Саня. — Вариант взлета. Только наоборот.

И почувствовал себя очень близким и необходимым майору Громову человеком.

— Ну, Сань, — хохотнул Громов. — Котелок у тебя варит! Я знал, что докумекаешь до этого. Молоток, — похвалил он. — Переходи на основной. Покалякаем с планетой. Может, чего лучше подскажут.

Саня переключил радиостанцию на связь с землей.

— Я — семьсот пятнадцатый, — бодро сказал Громов. — Как обстановочка?

— Ничего утешительного, семьсот пятнадцатый, — бесстрастно ответил Командир. — Запасные аэродромы закрыты… Вам разрешается катапультироваться!

— Катапультироваться?

— На малой высоте есть шанс.

— Какой там шанс, — хмыкнул Громов. — Одна видимость. Не, — решительно запротестовал он. — Не пойдет. Да и самолет жалко. Мы тут с восемьсот первым одну идейку обмозговали.

— На фюзеляж?

— Не угадали. Вариант взлета. Поодиночке.

— Кто первый?

— Я попробую.

Саня понял, что Никодим Громов снова закрывает его своей могучей грудью. Вечный комэск хочет садиться первым, первым испытать невозможное, чтобы молодой летчик Сергеев, используя его опыт, получил дополнительный шанс. Чтобы вышел из отчаянной схватки с ураганом, пусть с отметинами, но живым. Ибо никто на всем белом свете, даже сам майор Громов, не знал, чем закончится смертельный трюк на полосе и возможен ли он вообще. Если Громов погибнет, если Никодим Громов погибнет и своей гибелью докажет, что посадка принципиально невозможна, военному летчику Сергееву прикажут катапультироваться. От этой мысли Саню бросило в жар. Он представил, как с гулким хлопком распахивается над родным аэродромом оранжевый купол парашюта, в горле запершило, большой палец правой руки нажал кнопку передатчика.

— Я — восемьсот первый, — понеслось в эфир. — Прошу разрешить посадку в первую очередь!

— Вытри нюни, восемьсот первый! — обрезал его Громов.