Космолетчики. Градиент неба

– Виктор! Отставить пилотаж! Быстро на место. Что у меня с вирутальным контролем?

– А что с виртуальным контролем? – Виктор озадаченно оглянулся на капитана, скользнул взглядом по работающим обзорным экранам и прошел к своему месту. – Все в порядке!

Звездолет тряхнуло. Виртуальное пространство управления почернело, окунув Гардона в головокружительный провал.

– Что происходит? – спросил проснувшийся штурман и, не веря глазам, уставился на болезненно моргающие обзорные экраны.

– Не знаю, пристегиваемся. Подключайся! – крикнул ему Блохин. – Рэд, это не технический сбой!

– Я понял. Капитан экипажу. Общекорабельная тревога, – сказал он, чувствуя, как по спине гуляет нехороший холодок.

Включился низкий прерывистый зуммер и речевой информатор. Голос, которым «Моника» вслед за капитаном произносила сакраментальное «Это не учебная тревога», имел какие-то неповторимо глубокие и одновременно бархатистые обертоны, которых обычно в синтезированной речи ИИ Рэд не слышал. В пространстве управления последовательно вспыхнули сигнатуры бортинженера, штурмана, первого пилота и радиста.

– Двигательный отсек, что у вас?

– Все в порядке, господин капитан, – чуть удивленно отозвался Сэнди.

Ускорители продолжали исправно петь на высоких частотах. Рэд сбросил мощность – ничего не изменилось. Добавил – безрезультатно. Он переключился на громкую связь.

– Говорит капитан. Перемещение по кораблю запрещено. Всем, кто находится вне спасательных капсул, надеть скафандры и проверить индивидуальные средства защиты. Вахтенным закрепиться на местах.

Как в воду глядел. Через минуту их начало потихоньку прижимать возрастающей перегрузкой. Ушла в желто-оранжевую зону индикация всех компенсаторов звездолетов.

– Что это за хрень? – спросил Серж.

«Потеря ориентации в тоннеле подпространственного перехода», – сообщил БК «Моники».

В черном провале, изгибаясь, понеслась мерцающая полоса. С периодичностью в несколько секунд она набухала, вспыхивала и рассыпалась по всему объему виртуальной сферы управления гроздями незнакомых созвездий. Пульсация усиливалась, вместе с ней усиливалась поначалу едва заметная дрожь переборок, и медленно, но неуклонно росла перегрузка.

Рэд стиснул зубы и убавил мощность ускорителей до минимума против всех пилотских инстинктов, визжавших о том, что надо разогнать ходовую, рвануть штурвал и выдернуть звездолет из этой пульсирующей звездным светом аномалии. Вслед за ускорителями в режим прогрева ушли маршевые двигатели. Слева внизу игрушечный кораблик, сидящий на звездном атласе, задергался над страницей, перепачканной типографской краской, как стрелка неисправных механических часов. Самая простая и надежная из всех программ виртуального контроля болела нереальностью…

– Ты что делаешь, капитан? – не выдержал Стрэйк. – Не глуши ходовую!

– Джери, тебе – режим ожидания. «Моника», старт в спарринге строго по моей команде! Кейт, почему мы ослепли?

– БК не справляется с обработкой данных. Радары ДС в норме.

Иконки экран-генераторов разгорались расплавленным красным. Опять Стрэйк оказался прав. Нельзя лезть в дальний космос без резерва! Где те дополнительные генераторы, что остались на «Пасифике»?..

– Хоть что-то в норме, – сказал Рэд. – Виктор, сворачивай наружное экранирование до обшивки. Гравитацию внутренних помещений – на ноль! Оставить в работе только компенсаторы рубки, индивидуальных средств защиты и рабочих постов техперсонала.

– Зачем ему сейчас невесомость? Чтобы палубы не разорвало? – тихо спросил штурман у Виктора.

– Да, он убирает разнонаправленные векторы… Бортинженер – экипажу. Внимание! Отключение систем искусственной гравитации на всех жилых и технических уровнях. Компенсаторы индивидуальных средств защиты в работу.

Невесомости Рэд не почувствовал. И пока, к счастью, не почувствовал тех сверхперегрузок, которые чуть не убили его на «Лающей кошке». На шести g компенсаторы ходовой рубки все еще справлялись, и командный состав лишь слегка прижимало к сиденьям и спинкам. Это была единственная хорошая новость. Звездолет тащило неизвестно куда с возрастающим ускорением. Вибрация усиливалась. По обзорным экранам плескался размазанный космос. Тренькали, подвывали и тревожно позвякивали сигнальные системы рубки. «Моника» плакала от перенапряжения, не в силах сопротивляться ураганным энергетическим потокам, бушующим в тоннеле перехода. В цепочке энергоснабжения один за другим выбивало зеленые квадратики. В виртуальном пространстве, полыхавшем красной индикацией систем, повисла щербатая призрачно-зеленая улыбка.

– Рэд, носовой экран-генератор в красной зоне, сейчас сдохнет! – доложил Виктор. – Ты видишь?

– Да, я вижу. Хреново.

– Капитан, перегрузка растет, – сказал Стрэйк.

– Подожди, Джери…. Две минуты, и стартуем…

Включился таймер обратного отсчета со ста двадцати секунд. Бортовой компьютер звездолета понял своего капитана буквально. Рэд выругался про себя, взглянул на никчемный таймер, и в следующий миг компенсаторы рубки чуть не сорвало волнообразными рывками гравитации.