Космодром под Митинкой

– Мать Гордея меня просила никому не рассказывать о таком увлечении своего сына. Не хочет Пелагея Ивановна, чтобы люди узнали о его беспробудном пьянстве, – пояснила Варвара Степановна. – Понятное дело, кому же хочется сор из избы выносить?

– Так это он просто гуляет после возвращения домой, – усмехнулся Митрич. – Его пьянство – есть понятное выражение радости после счастливого возвращения в родные края. Вовсе это не означает, что его армия не воспитала в лучших традициях, так сказать…

– Почему же? Воспитала. Он присмиревший теперь стал. Пьёт, но по-тихому. Да всё равно остальные соседи о запое Гордея знают. И не только соседи. Наверняка и Митрич в курсе, – сказала Варвара Степановна.

– Это так, Митрич? – спросил Николай.

– Так, – нехотя ответил Митрич.

– А мне что же не сказал?

– Да у тебя ведь и своих забот хватает. Зачем зря расстраивать?

– Плохой я участковый. Многого не знаю, что творится в Митинке. Надо мне с Гордеем поговорить, – решил Николай.

– Так ведь он не дебоширит, как раньше. Говорю тебе – гуляет он на радостях! – сказал Митрич.

Участковый махнул рукой, поправил фуражку и решительно направился к избе Пелагеи Ивановны. Николай постучал в дверь, которая вскоре отворилась. На пороге стояла невысокая седая круглолицая женщина лет пятидесяти с добрыми голубыми глазами. Она была в тёмно-зелёном платье и сером, надвинутым на лоб платке.

– Пелагея Ивановна, – обратился к старушке участковый, – слышал я, что Гордей вернулся из армии.

– Зачем он тебе понадобился? Мой Гордей не выходил в эти дни на улицу. Набедокурить он не успел, – подозрительно взглянув на участкового, сказала Пелагея Ивановна.

– Расспросить мне его надо.

– А не арестуешь его?

– Пока не за что его арестовывать.

– Ладно. Что в дверях-то стоишь? Проходи. А что это за мужики с оружием возле соседского дома собрались? Откуда они? – удивилась Пелагея.

– Все об этом спрашивают, – сказал Николай, заходя в сени и снимая фуражку. – Митрича и Тимофея ты знаешь, а остальные – гости старой Саломеи.

– Заходите, люди добрые, в дом! Отдохнёте, чайку попьёте, – выйдя на крыльцо, позвала мужиков Пелагея Ивановна.

Мужчины прошли в её избу. Лишь Тимофей остался возле соседской избы, продолжая оправдываться перед Степановной.

Участковый, Перегудов, Алексей и Олег зашли в комнату. Митрич встал в дверях. Возле дальней стены на железной кровати в грязных ботинках лежал Гордей. Увидев вошедших, заросший щетиной плечистый светловолосый юноша в мятой синей рубашке и длинных чёрных трусах приподнялся и сел на кровать. Он обвёл гостей мутным взглядом и проговорил:

– Что встали? Присаживайтесь. С чем пришли?

– Вот думаю, чем ты собираешься после армии заняться? – издалека начал Николай.

– Опять агитировать станешь? Уходил я в армию, покоя ты мне не давал, а теперь снова? Уже из избы я не выхожу, а ты снова меня достаёшь! – недовольно сказал Гордей.

– Ты когда пить бросишь? – строго спросил Гордея участковый. – Что же ты с собой делаешь? Помню, когда ты пацаном был, у тебя глаза синие, как васильки, были, а теперь мутные стали.

– Да не пью я, а отдыхаю после тяжкой службы, – буркнул Гордей.

– Расскажи, как ты до Митинки добрался, Гордей? – поинтересовался Митрич.

– Очень просто. Доехал до Златоустово на рейсовом автобусе. Автобус в Златоустово обычно пятнадцать минут стоит. Вот я и вышел, чтобы зайти в сельский магазин.

– Это понятное дело! – усмехнулся Митрич.

– Да я там только хлеба купил! Водки в магазине не было, – обиженно произнёс Гордей и продолжил:

– Пока я с продавщицей о жизни поговорил, автобус развернулся и уехал назад, в Райск. Я у местных узнал, что автобус ещё утром в тот день не смог проехать в Митинку. Говорят, будто на шоссе образовалась огромная воронка. А ведь обычно автобус до Митинки порой даже без пассажиров ехал. Теперь рейсы до нашей деревни отменили.

Гордей обхватил руками голову.

– Болит головушка? – сочувственно спросил Митрич.

– Болит, – кивнул Гордей.

– Ты выпей огуречный рассол, – посоветовал старик.

– Нет уж, лучше ты, Гордей, про воронку, которая на шоссе была, рассказывай, – потребовал Николай.

– А я её не видел. Я ведь по шоссе не пошёл. Я не собирался десять километров топать по асфальту. Решил напрямик пойти.

– Через Гнилое болото? – удивился Митрич.

– Через него, – кивнул Гордей. – Я на гать вышел. Правда, идти было неудобно – на гати много прогнивших брёвен. Когда идёшь, ноги всё время проваливаются в жижу.

– Ну и как ты добрался сюда? Без приключений? – поинтересовался участковый.

– Было одно приключение. Видел я, как с медведем случилась беда. Когда уже смеркалось, матёрый медведь вышел на гать в полусотне метрах от меня. Я, конечно, струхнул, но Хозяин помчался от меня прочь. Удивительным было, что над ним летело странное фиолетовое создание. Оно было вот такое большое! – рассказчик широко развёл руки. – И вроде не птица. Крыльев у него не было

– Это ты увидел то самое летающее покрывало, которое недавно сожрало корову Степановны, – догадался Митрич.