Космические пираты

Роботам такое было непонятно. Меньше движения — больше сохранность деталей и узлов. Очень ясно. А то «дышать ландшафтом!». Надо же такое придумать. И недоумевающие любители полежать покатили дальше.

Это оказалось еще не все. Доказывая несовершенство человека, людей догонял Мук-скороход или, проще, Пуфик на ходулях. У него и до этого ноги выдвигались. Теперь их еще удлинили, сделав к ним съемные телескопические добавки.

Некоторое неудобство состояло в том, что залазить на ходули надо было с высокого места. В городе это не составляло проблемы. Зашел на второй этаж любого дома — и прямо с окна отправляйся в путь. Зато переносить их и спускаться не составляло проблемы. Повернул маленький рычажок — и сочлененья дополнительных ног, мягко входя друг в друга, плавно опускали их хозяина вниз, превращаясь в две коротких тросточки.

Тук-тук, тук-тук, — стучал своими ходулями по дороге Пуфик. Особенно удобно на них было преодолевать лужи и канавы. Каждый шаг равен был пяти шагам человека. Свысока глядя на людей, Пуфик проследовал вперед.

— Ну, теперь держись, — предупредила Па Ма после того, как Пуфик обогнал их. — Сейчас последует Жвачкин.

И точно. Вдали послышался грохот, а затем показались клубы пыли.

— Гром гремит, земля трясется, Шоколадик наш несется. Отходи в сторону!

Только успели они стать на обочину, как мимо стремительно пронеслось, вернее, прокрутилось большущее колесо метров трех в диаметре. Это и был Жвачкин на своем знаменитом «монстре».

Хотя идея принадлежала Альфу, а мастерил Па, все же монстр справедливо считался творением Жвачкина. Именно он просил всех придумать что-нибудь особенное. Кроме него никто не решался ездить на этом чудовище и навряд ли захотел бы сделать это в будущем.

Когда-то нечто подобное было известно как аттракцион «белка в колесе». Внутрь изготовленного из тонких реек и насаженного на ось барабана сажалась белка. Она перебирала лапами рейки и этим заставляла колесо вертеться. Чем быстрее белка бежала внутри, тем быстрее вертелся барабан.

Голь на выдумки хитра! Из такой забавы Па сотворил Жвачкину агрегат точно по его желанию. Тот залезал внутрь и начинал идти по рейкам колеса, как по ступенькам. Вперед или назад. Здесь все было просто.

Основной проблемой являлся спуск по наклонной поверхности. Колесо тогда само набирало большую скорость, при которой Жвачки и просто не успевал переставлять ноги. Для такого случая Па подвесил на ось скамеечку. Как бы быстро не крутилось колесо, скамеечка внутри с сидящим на ней Шоколадиком оставалась неподвижной.

Затем решили проблему торможения. Ее с успехом выполнила большая скоба, насаженная на ось подобно держателям скамеечки. Только не изнутри, а снаружи. Из-за этого скоба волочилась всегда по земле позади колеса и подымала сопутствующие колеснице клубы пыли.

Для замедления или остановки служил мощный магнит, подвешенный внутри на оси. Магниты поменьше играли роль выдвигающихся зубьев на скобе. В своем обычном состоянии большой магнит притягивал маленькие и колесо двигалось без помех. Но стоило Жвачкину направить большой магнит на маленькие другим его концом, как зубья выскакивали из скобы и впивались в землю. Срабатывал принцип отталкивания одноименных полюсов магнитов. Колесо замедляло движение и останавливалось.

Вот на таком монстре промчался Жвачкин мимо пешеходов, что-то им при этом крича. Скрежет трущихся о дорогу зубьев, притормаживающих колесницу перед близким поворотом, заглушил все слова.

Но Па с Ма не собирались в них вслушиваться. Во-первых, главное было спастись от самого колеса и подымаемой им пыли. А во-вторых, они прекрасно знали, что обычно кричит Жвачкин: «Я — первый! Я — самый быстрый! Я — победитель!».

Это было близко к истине, но не совсем. Доказательство как раз сейчас появилось у них над головой. Могучий Марс, последним покинувший видеотеатр, изрыгая огонь из реактивных двигателей своих ног, должен был быть первым у супницы.

Так оно и получилось. Марс оказался первым, а Жвачкин — вторым. Несмотря на очевидный проигрыш, он никак не мог с этим согласиться.

— Если бы мы были не в городе, я бы тебя обогнал. Мне бы только места для разгона побольше. Я бы двести километров за час прокрутил. А тут постоянные повороты. Нет простора для колесницы.

Марс по пустякам не спорил. Да и спорить не было о чем. По законам физики самая маленькая скорость, с которой он мог летать, была выше самой большой, которую развивал агрегат Жвачкина. Но Жвачкин спорил не из-за того, чтобы узнать правду. Просто ему хотелось, чтобы было так.

— Хороша машина, ничего не скажешь, — продолжал хвалить свою конструкцию Жвачкин.

— Вот только пыли чуть-чуть многовато от нос, — на полном серьезе реагировал Марс.

— Пыли? Ну, это дело поправимое. — И подпрыгивая, Жвачкин начал обстукивать себя руками.

На какое-то время его вообще не стало видно, но постепенно очертания прояснились.

— Вот и все. Мне это нисколько не мешает. Я же не Альф, который проехал десять метров на моей чудо-машине, а потом десять часом без остановки чихал. Это же романтика!