Космаец

Космаец занялся трофейной немецкой зажигалкой, которая никак не хотела давать огня. Стева лежал с закрытыми глазами, старался ни о чем не думать и считал шепотом, чтобы поскорее уснуть. Ветер гулял на чердаке, хлопал открытой дверью, завывал по углам и стучал ветками по крышам. Он пел колыбельную. Песня ветра успокоила комиссара, и он стал погружаться в чуткий сон.

«Опять меняет ствол, — подумал Космаец, когда затих пулемет на площади, и поглядел на часы со светящимися стрелками. — Нарушил свое расписание, теперь он меняет через сорок три минуты… И почему это нигде больше не стреляют, а только у станции?» — подумал он и увидел, как через окно со стороны перрона в зал влез какой-то человек.

— Тебе чего здесь надо? — строго спросил Космаец пришедшего и поднял автомат.

— Это я, товарищ потпоручник, — отозвался тот и, шагая прямо через лавки, направился к командиру.

— Шустер?.. Что ты там болтаешь, какой я тебе потпоручник?

— Да, товарищ командир, сейчас только звонили из бригады и командир батальона приказал мне передать вам его поздравления.

— Да иди ты к черту, нашел время шутки шутить…

— Честное слово. Вот вам, это комбат отрезал с рукава у одного штабного и вам передал нашивки. — Связной протянул Космайцу два треугольника из сукна; на них было позолоченное шитье и латунные звезды. — Он приказал, чтобы вы сейчас же пришили на куртку.

— Ей-богу, раз так, сейчас же и пришью, не солить же мне их, — Космаец с улыбкой взял нашивки и приложил их к рукавам. — Эх, потпоручник… Неплохо… Говоришь, у штабного с рукавов отпорол? А ты не врешь, Шустер?

— Ей-богу, не вру, пусть мне ворон глаза выклюет.

— Знаю я вас, мужиков. — Космаец погрозил ему пальцем и примирительно продолжал: — Видишь, как здорово. Академий я не кончал, а потпоручника получил.

— Да ведь вы воевали.

— Все мы воюем, а чин получил один я.

— Вы заслужили.

— Ну, чем уж это так я заслужил… Ты, парень, тоже можешь заслужить. Будь хорошим человеком, честно воюй. Если почувствуешь, что тебе очень трудно, запой песню. Если ты устал и автомат вываливается из рук, разбуди свою злость и возьми пулемет… А комиссару не дали чин?

— Командир только для вас передал.

— У тебя нет иголки и нитки, чтобы пришить? Разбуди санитарку Здравкицу, у нее всегда есть.

Космаец еще раз взглянул на звезды, улыбнулся и окликнул Стеву. — Вставай, вставай, чудо увидишь.

— Чего тебе?

— Я звание получил… честное слово, командир и звезды мне прислал. Посмотри, золотые, как на небе.

— Ух ты, здорово, так ты и до генерала дойдешь, — Стева, еще не проснувшись хорошенько, стал обнимать и целовать командира. — Давай пришивай скорей, пройдешь по роте, пусть бойцы видят, какой у них командир.

— Видишь, Стева, вот теперь хорошо бы иметь фляжку ракии. По такому поводу можно устроить пир под самым носом у немцев.

— Эх, жалко, что я раньше времени сделался трезвенником, — Стева почесал за ухом.

Связной Шустер хитро взглянул на командира.

— Товарищ потпоручник, мы находимся в той части Сербии, где в каждом погребе бочек по десять ракии… Разрешите проявить находчивость?

Не прошло и получаса, как связной вернулся с полной сумкой провианта и четвертью ракии.

— Счастливому и черти чулки вяжут, — еще издалека закричал он. — У нас будет буржуйский ужин.

Он притащил несколько ломтей сала, копченое мясо, два больших куска жареного поросенка на вертеле, большой слоеный пирог, кулек печенья, кастрюлю тушеной капусты со свининой и белую миску с голубцами.

— Попался мне дом, где люди празднуют славу, — встретив удивленные взгляды партизан, объяснил связной. — Они мне стали жаловаться, что из-за всех этих беспорядков гости не пришли, а я им объяснил, что гостей лучше, чем мы, им не найти, а еще я им сказал, что нашему командиру присвоили звание…

— Не знаю, что ты там им наговорил, но вижу, что постарался, — заметил комиссар.

— Для своего командира старался.

— Молодец парень, не растерялся. А теперь зови сюда взводных и политруков, — приказал Космаец. — Пусть запомнят этот день. Я не скряга, все, что есть, давай на стол. Здравкица, устрой все это хорошенько, вы, женщины, умеете. Разбуди-ка этих бездельников, что здесь спят, пусть поищут столы, будем пировать, как буржуи.

В какой-то канцелярии рядом с валом ожидания нашлось несколько столов с ящиками, набитыми толстыми книгами и бумагой. Бойцы быстро освободили их и вытащили в зал. Вместо рюмок Здравкица раздобыла крышки от фляжек. Шустер принес свою гармошку и сунул ее в руки музыканта, который раньше играл в валевских кафанах. Тот долго пробовал клавиши, откашливался, массировал горло и поглядывал на бутыль.

— Не могу, горло надо промочить, — сказал гармонист.

— За чем же дело стало? Промочи на здоровье. — Шустер, который хозяйничал за столом, протянул ему крышку от фляжки, наполненную водкой.

Гармонист завел глаза под потолок, отчаянно махнул головой, сдвинул шайкачу на затылок и веером развернул волнистые меха. Длинные тонкие пальцы забегали по клавишам.

— Давай, давай, побратим, пусть буржуазия слышит, как умеют веселиться партизаны, — закричало несколько голосов.